Гаити. Новый лидер [ Редагувати ]

Американский сержант шагает по улице Порт-о-Пренса. Подошвы легких ботинок топчут несмываемую гаитянскую грязь, которая не исчезает даже во время сезона дождей. Если на острове американцы, значит, у власти - новый президент. Без присутствия армии США на острове - по крайней мере, в восточной его части, - не обошелся ни один государственный переворот в ХХ веке. В новом столетии, кажется, эта традиция останется неизменной.

Прежнего гаитянского лидера звали Жан-Бертран Аристид. Всего лишь десять лет назад народ одной из самых бедных стран мира любил его - за страстные речи о прекрасном будущем. И за то, что президент был свергнут военными своей страны. Тогда солдаты Америки вернули Гаити президента. Но прошло немного времени - и оказалось, Аристид просто получил назад свою страну. Свою вотчину.

За годы его правления бедные стали еще беднее. Полиция была сокращена вдвое. Армия распущена - до последнего солдата. Власть на улицах принадлежала главарям бандитских группировок. Страна снова стала зоной боевых действий. В первые дни марта 2004 года Соединенные Штаты объявили об отправке морских пехотинцев на остров. Произошло это после того, как стало ясно - в стране снова разгорелась очередная революция. Первая в ХХI веке.

Район, который американцы называют Зоной Пастельных Домов, считается наиболее опасным в Порт-о-Пренсе. Эти дома были выстроены президентом Аристидом для криминальных авторитетов и их семей. Здесь солдаты довольно часто подвергаются обстрелам, но стреляют в них не сторонники Аристида или его противника Ги Филиппа, а обычные бандиты, гангстеры.

Вооруженные повстанцы, захватив почти половину страны, угрожали взять штурмом столицу, но в последний момент приостановили наступление - они ждали, что предпримет Америка. Америка, в лице Джорджа Буша, приняла решение срочно перебросить на Гаити по воздуху группу военных численностью приблизительно 700 человек. Большинству офицеров и сержантов трущобы Порт-о-Пренса запомнились еще с девяносто четвертого. Но с того времени ситуация усложнилась.

Свергнутый президент разочаровал Белый Дом. Созданные им полувоенные банды расправлялись с оппозиционными политиками и просто недовольными гражданами методами жестоких предшественников Аристида. Гаити, беднейшая страна мира, продолжала оставаться в числе лидеров по масштабу коррупции. Главным источником поступления валюты на остров был наркобизнес.

Повстанцы, бросившие вызов Аристиду, в большинстве своем - уличные бандиты и поддержавшие их полицейские, которые пожелали получить всю полноту власти. Как только и те, и другие смогли договориться с разогнанной армией, оппозиция почувствовала, что пришло время начать войну. Столкновения между повстанцами и верной президенту полицией продолжались три недели, с начала февраля 2004 года.

По отношению к появившимся на острове американцам партизаны держались нейтрально. Сторонники Аристида, подозревавшие, что революция была оплачена Вашингтоном, встретили американскую армию огнем.

Часть морпехов имела опыт городских боев. Основу американского контингента составляли те, кто успел повоевать в Ираке и отправился на Карибы. И те, кто только готовился быть посланным в Ирак. Сержант Эдвард Сомак был среди них. В первый день патрулирования столичного центра город показался ему не очень гостеприимным.

Эдвард Сомак, сержант морской пехоты: "Каждый из нас может отличить звук выстрелов АК-47 от наших винтовок. Они стали стрелять в нас, мы открыли ответный огонь. Они были в доме, на втором этаже. Прекрасная позиция для стрельбы и обзора".

"У них позиция была лучше?"

Эдвард Сомак, сержант морской пехоты: "Значительно лучше. Мы были внизу и не видели противника. Они были над нами и обстреливали нас сверху. Мы маневрировали, как только могли, но на прямой широкой улице каждый из нас был прекрасной мишенью".

Для того, чтобы попасть в дом, понадобилось несколько часов. Одному из снайперов удалось бежать, второй отстреливался до конца. Один из немногих, пожелавших умереть за президента.

Эдвард Сомак, сержант морской пехоты: "Многие люди здесь до сих пор верят, что Аристид - великий человек. Но многие считают, что он - вор. Аристид спровоцировал столкновения между теми и другими. Я, например, говорю о том, что вижу. А вижу, что Аристид не сделал ничего, чтобы избежать конфликта. И в этом весь ужас".

За двести лет независимости в стране произошло тридцать два переворота. Жан-Бертран Аристид был первым всенародно избранным президентом. Бывший католический священник, Аристид отстаивал принципы христианского общества, за что был любим гаитянским народом. И американскими соседями.

Но, кажется, христианская философия не подходит бывшим рабам. Христианство в Гаити зачастую является лишь ширмой для прикрытия колдовских ритуалов вуду. По некоторым сведениям, в церемониях вуду принимал участие и сам президент. Он лгал врагам, обманывал друзей и лукавил перед собой.

Единственной реальной экономической инициативой, предпринятой на Гаити в годы правления Аристида, стали инвестиционные пирамиды, крушение которых оставило тысячи людей без средств к существованию. В общей сложности, гаитяне потеряли на этих мошеннических схемах, которые здесь называли "кооперативами", примерно 200 миллионов долларов.

Привлеченные 10-процентной доходностью, они продавали свои машины и другие ценные вещи и отдавали свои деньги мошенникам, которые, в свою очередь, покупали на них себе транспортные компании, отели и бензозаправки. В 2002 году эти "кооперативы" рухнули, а вместе с ними исчезла и всенародная поддержка режима Аристида.

Быть в оппозиции порой легче, чем у власти. Наивный непрофессионал, Аристид стал чуть ли не объектом поклонения в Вашингтоне, после того, как получил в распоряжение целую страну - с легкой стороны администрации США. Визиты на остров следовали один за другим. Наспех сколоченные оркестры играли американский гимн чаще, чем национальный.

А тем временем Центральное Разведывательное Управление докладывало президенту Клинтону, что объемы поставок кокаина в Америку снизить не удается, потому что наркоторговцы освоили новый маршрут - через Гаити. И что немалую мзду за транзит получает администрация его гаитянского коллеги. Аристид не мог этого не знать. Но был бессилен.

Дружеские объятия ничего здесь не значат. Бывшие соратники могли уничтожить президента за попытку остановить торговлю зельем. Один из наркобаронов был крестным отцом дочери Аристида.

Повстанцы тоже не прочь контролировать наркотранзит. Не случайно восстание развернулось в портовом городе Гонаив, в котором полицейские и мафия давно вели войну за портовую зону - главные кокаиновые ворота Гаити.

Пятого февраля организаторы восстания потребовали немедленной отставки президента страны Жана-Бертрана Аристида. В противном случае, они обещали войти в столицу и устроить кровавую баню сторонникам главы государства. Совет Безопасности ООН 29 февраля санкционировал развертывание на Гаити многонациональных сил для стабилизации обстановки. В этот же день Аристид добровольно покинул Гаити и отправился в Центрально-Африканскую Республику. Уже в Африке священник-президент заявил, что пошел на это под давлением американских солдат, которые, захватив президентский дворец, насильно вывезли Аристида из столицы и вынудили подняться на борт грузового самолета - под угрозой смерти. Один из друзей Аристида, американец Рендел Робинсон подтверждает этот факт, обвиняя Вашингтон в организации государственного переворота. Но власти США парируют, отвечая, что, мол, если бы не американские солдаты, охранявшие Аристида, тому пришлось бы прощаться с жизнью.

Сэм Мак-Эмиз, младший лейтенант: "За все время мы применяли оружие, пожалуй, пару раз, не больше. Применяли против тех, кто пытался совершить преступления. Первый раз это случилось, когда мы сдерживали толпу у президентского дворца, и попали под снайперский огонь. Стреляли с крыш домов, с восточной и северной стороны. Бандиты застрелили восьмерых безоружных гаитянцев. Первым делом, нам нужно было заставить толпу переместиться в более безопасное место, чтобы снайпер не мог достать никого из манифестантов".

Лейтенанту Мак-Эмизу это удалось. Толпа направилась к опустевшему президентскому дворцу и принялась потрошить его внутренности. Но все, что было уничтожено, сломано и сожжено, не принадлежало президенту. Кроме, пожалуй, мешка с полусгнившими долларами, обнаруженного в подвале. Президент был вынужден покинуть город налегке.

Президентский дворец в Порт-о-Пренсе называют "Белым Домом", да и всем видом своим напоминает он знаменитое строение в Вашингтоне. Главное отличие от вашингтонского собрата состоит в том, что хозяева этого белого дома обычно покидают его в спешке, чтобы потом никогда не вернуться - ни в этот дом, ни в эту страну.

Дольше всего в Белом Гаитянском Доме хозяйничало семейство Дювалье - с пятьдесят седьмого по восемьдесят шестой год. Сначала отец, Франсуа, по прозвищу Папа Док. Затем его сын, Жан-Клод. Беби Док. Оба они имели медицинское образование, отсюда и прозвище - Док, сокращенное от "Доктор".

Беби Док был вынужден покинуть дворец с помощью все тех же американских военных, доставивших его во Францию. Гаитянскому народу, видимо, надоел властный грабитель, присвоивший чуть меньше миллиарда долларов. Остановить беспорядки Вашингтон был не в силах, но жизнь и состояние своего гаитянского друга спас. Ныне здравствующий, Беби Док возвращать награбленное не собирается.

Папа Док, Франсуа Дювалье, также обязан своему соседу. В шестидесятые годы ему удалось сохранить власть - благодаря армии Соединенных Штатов. И собственной тайной полиции. О тонтон-макутах - так называли спецагентов - говорили, что они зомби, живые мертвецы, выполнявшие волю своего жреца и хозяина - президента страны. Дювалье, конечно, не пытался это опровергнуть.

Франсуа Дювалье, пожизненный президент Гаити-: "Для мира и стабильности нужно, чтобы в каждой стране у руля был сильный человек. Не диктатор, а именно сильный человек".

Когда "сильный человек" ушел из жизни в семьдесят первом году, он назначил своим преемником сына. Многие гаитяне совершенно искренне надели траур. Для них Дювалье олицетворял стабильность и благополучие. Насколько можно говорить о благополучии в Гаити. Впрочем, старожилы вспоминают о периоде диктатуры, как о времени, когда можно было выйти на улицу в любое время, не страшась быть ограбленным или зарезанным, если же тонтон-макутам нужно было устранить слишком разговорчивого политика или бизнесмена, то происходило это днем, в светлое время суток. Само слово "тонтон-макут" в переводе на русский означает "хозяин черных сил", "колдун". Так уж повелось на острове - хочешь удержать власть, становись колдуном. Сделай так, чтобы в это поверили люди.

И люди верят. Иногда дело доходит до того, что власть пытается уличить оппозицию в нечестной игре. Мол, для массовости демонстраций поднимают из могил мертвецов и превращают их в зомби. И это всегда служило поводом для обитателей Белого Дома не принимать всерьез то, что происходит за его воротами.

Но события на севере страны развивались так быстро и так бурно, что стало ясно - президенту придется готовить прощальную речь. Гонаив - наиболее удобный порт для отправки на север колумбийского кокаина. После распада мошеннических "кооперативов" в 2002 году люди Аристида ввязались в долгую войну с местными бандформированиями за возможность контролировать порт. Гонаив стал единственным городом, где лидеры повстанцев могли себя чувствовать, как рыба в воде.

Народное восстание против президента началось здесь, в портовом городе Гонаив, к северу от Порт-о-Пренса. Именно сюда прибыл человек по имени Ги Филипп, чтобы организовать вооруженное сопротивеление властям. На мой взгляд, Ги Филипп представляет собой новый тип партизанского лидера, который до этого не знала ни эта страна, ни остальной мир.

Когда он впервые предстал перед телекамерами, журналисты назвали его бывшим начальником полиции. Хотя в прошлом - он всего лишь полицейский комиссар. До этого учился в армейской школе, в Эквадоре. Ги происходит из богатой семьи кофейного плантатора. Отец Филиппа пожелал присоединиться к повстанцам, но сын отказал ему. Около двух лет Ги провел в эмиграции, в Соединенных Штатах Америки. Там до сих пор - его жена Натали и двое детей. О том, что Ги воюет против Аристида, они узнали из теленовостей. И поняли, что он давно решился на этот шаг.

Ги Филипп, лидер повстанцев: "Мой первый шаг? Для начала я должен был пересечь границу. Я с друзьями находился в Доминиканской Республике, и мы собрались перейти границу. Оттягивать время было нельзя, и мы решили попытать счастья. И у нас получилось".

"Границу вы перешли нелегально?"

Ги Филипп, лидер повстанцев: "Да, через границу мы перебрались нелегально".

"Каким образом?"
Ги Филипп, лидер повстанцев: "Нет, я не могу об этом говорить. Но это было нелегально".

Сделать это было несложно. В пограничной полиции у Ги оставались друзья. Гораздо сложнее было убедить бывших армейских офицеров начать восстание. Седьмого февраля две тысячи четвертого года беспокойный Филипп добрался до города Гонаив. Здесь состоялась встреча между уволенными офицерами и главарями ведущей криминальной группировки города под названием "Армия Каннибалов". "Каннибалы" были убеждены, что за Ги стоят Соединенные Штаты. Сам лидер этот факт отрицает.

Ги Филипп, лидер повстанцев: "Сейчас мы не ищем никакой внешней помощи. Мы пробуем превратить партизан в партию. Придет время, и мы попросим помощь, но сейчас - нет. Для нас важнее всего поддержка гаитянского народа, поскольку для того, чтобы прийти к власти и попытаться изменить порядок вещей, нужна политическая сила. Эту силу может дать только народ. Поэтому главная задача для нас - убедить народ Гаити проголосовать за нас на ближайших президентских выборах".

Через два дня после начала восстания противники Аристида захватили еще один порт - Сен-Марк. Вскоре в этом городе начались массовые грабежи. У президента оставалось все меньше верных ему полицейских. Служители порядка предпочитали соблюдать нейтралитет, или же переходили на сторону мятежников.

К началу марта, когда Жан-Бертран Аристид уже покинул Гаити, гнев его сограждан обрушился на символы его власти. Это все, что осталось от полицейского комиссариата города Гонаив, население которого почти полностью поддержало повстанцев.

Лишь немногие предпочитали оставаться верными присяге - те, кто не мог рассчитывать на снисхождение "Армии Каннибалов". Полицейский участок забросали гранатами. Раненых добивали. А потом, устав рыскать по развалинам, взорвали разоренное здание. Сколько человек осталось под его руинами, до сих пор неизвестно.

По данным Красного Креста, в столкновениях погибло от сорока до шестидесяти человек, в основном, противников Аристида. Их было несравнимо больше, к тому же, на их стороне была американская информационная машина, всячески поддерживавшая действия повстанцев.

В Гонаиве появился новый полицейский участок. Его опутали колючей проволокой, на всякий случай. Во избежание народного гнева. Из столицы прислали полицейских, которым вменили в обязанность собрать у повстанцев оружие. "Каннибалы" не желают разоружаться. А полицейские не желают гибнуть. Первые делают вид, что сдают скудные арсеналы. А вторые - что искренне верят им. Нам, к примеру, довелось увидеть лишь три сломанных карабина, которые лично сдал боевик по прозвищу Тивиль - мы еще увидим его.

Жозеф Плонке, руководитель департамента полиции: "Сейчас мы должны убедить вооруженные группы в городе сдать свои арсеналы. Каждый день нам приносят по несколько единиц оружия. Но "Армия Каннибалов" не хочет остаться безоружной, поскольку не доверяет своим конкурентам. В моем департаменте служат люди из других городов. Старые полицейские были убиты. Или разбежались, поэтому у нас пока нет информаторов среди преступников. Мы все начинаем с нуля".

Филипп возглавил довольно странную армию. В числе его командиров - главный тонтон-макут, бывший руководитель "эскадронов смерти", обвиняемых в гибели сотен людей - Луи-Жодель Шамблан. Он возглавил штурм полицейских казарм в городе Инче.
 
Еще один бывший - лидер группировки, занимавшейся перевозом наркотиков, Жан Татун. Он присоединился к мятежникам, заявив о своей" решимости умереть, если это будет необходимо". В 1994 году Татун был приговорен к пожизненному заключению за убийство нескольких чиновников, однако затем сумел бежать из тюрьмы.

На них держался режим Дювалье. Они остались сторонниками "сильной руки." Большинство граждан Гаити - на их стороне. Кажется, времена тонтон-макутов возвращаются.

Ги Филипп, лидер повстанцев: "Это то, что мы пытаемся сделать. Я не хочу делать политические заявления. Хотя, у нас есть, кому этим заниматься. Мы здесь не для того, чтобы лгать своему народу".

Без поддержки "Армии Каннибалов" установить контроль над городом Гонаив было бы невозможно. Скорее всего, Ги Филипп, еще будучи в Америке, поддерживал контакты с лидерами этой группировки. Так утверждает Фердинанд Вилфор, по прозвищу "Тивиль". Его непосредственный босс - крупный мафиози Жан Татун. Когда его просят рассказать о себе, Тивиль обычно говорит, что он простой оружейник, в том смысле, что своими руками ремонтирует вышедшие из употребления по древности лет ружья и пистолеты. И, после ремонта, они снова продолжают убивать. Прозвище "Тивиль" происходит от фамилии английского механика, запатентовавшего "вечный двигатель". Оружейником он стал в тюрьме, делая мелкий ремонт винтовок для собственных тюремщиков.

"Тивиль", лидер криминальной группировки: "В нашем городе, пожалуй, только полиция поддерживала Аристида. Они нам давно не давали покоя, и не только нам. Люди приходили к нам и просили защитить их от полиции. Я раньше всех узнал, что в городе появился Ги Филипп. Ему нужна была наша поддержка, и наше оружие. Я решил атаковать комиссариат, для этого у нас вполне хватало сил. Я сам взял в руки автомат и был впереди своих людей. И мы уничтожили полицейских. Им не помогло даже то, что они отключили мобильную связь в городе, и мы не могли скоординировать наши действия".

Страсть к оружию - хобби. Страсть к власти - вот истинная натура Тивиля. Фердинанду беспрекословно подчиняется портовый район Гонаива. Это абсолютная страсть, лишенная какой-либо корыстной окраски. Семья Тивиля мать, жена и дочь, - живет в стандартной для этих мест лачуге. Фердинанд здесь только ночует. Где он проводит время днем, знают только его телохранители.

Офицеров Французского Иностранного Легиона, высадившегося на Гаити вслед за американцами, эта информация интересует больше, чем жену Тивиля. Обязавшись восстановить порядок в городе, французы все время спотыкаются о несговорчивый краеугольный камень - "Армию Каннибалов". После того, как французы выполнили миссию, они покинули город.

Жорж Турмант, капитан иностранного легиона: "Когда мы пришли сюда, в Гонаив, в городе не было признаков государственной власти - ни армии, ни полиции, ни чиновников муниципалитета. Город принадлежал "Армии Каннибалов". Для начала нам нужно было обеспечить безопасность горожан, законопослушного населения города. Сначала мы делали это сами, а потом к нам подключились полицейские, которые прибыли из столицы. Что касается "Армии Каннибалов", то это незаконное вооруженное формирование, которое участвовало в беспорядках с начала февраля. Здесь несколько таких организаций, но мы должны восстановить законный порядок и помочь полиции разоружить многочисленные группировки, независимо от их ориентации".

Разоружить Тивиля и его Каннибалов не удалось. Легионеры и боевики соблюдали негласный договор о ненападении. Французский контингент можно лишь условно назвать французским - среди солдат немало наших соотечественников. Виталий Ридовенко уже пять лет как французский солдат.

Виталий Ридовенко, легионер: "Меньше всего жертв с французской стороны. Есть разница, как воюют американцы, и как воюют французы. Местное население имело прямую связь с нами. В случае недееспособности полиции, а она была такая, люди обращались к нам. Разница в действиях полиции и в действиях легионеров".

Несмотря на то, что один из французских солдат погиб во время беспорядков, командование миссии считает, что местные жители относятся к французам с большим доверием, чем к американцам. Военная жандармерия Французской Республики не только готовит новые кадры для местной полиции, но и патрулирует столицу. Причем, в отличие от американских морпехов, жандармы не надевают бронежилеты. Среди тысячного французского контингента - семьдесят пять жандармов.

В течение трех месяцев французские жандармы готовили гаитянскую полицию. Но трех месяцев явно недостаточно. К тому же, неизвестно, кто будет готовить их после того, как французы покинут эту страну".

Французская мобильная жандармерия - сродни нашим внутренним войскам. С той только разницей, что жандармы входят в состав Министерства Обороны Франции, и решение о том, посылать или не посылать жандармов в жаркие страны, принимает министр обороны. Глава французского военного ведомства посчитал, что одного эскадрона для Гаити будет достаточно. В Порт-о-Пренс отправился Двадцать третий эскадрон Мобильной жандармерии. Сейчас жандармы вместе с гаитянской полицией патрулируют улицы Петионвилля, столичного пригорода, в котором живут местные толстосумы. Французов сопровождают новобранцы, которые пока что мало смыслят в полицейской работе. Дома, во Франции, жандармам приходится выполнять полицейские функции, так что трехчасовое патрулирование улиц не является для них чем-то из ряда вон выходящим. За исключением того, что в случае конфликтной ситуации или перестрелки белым придется рассчитывать только на себя.

Жан-Люк Жоржи, адъютант: "Поскольку армия и полиция были распущены, теперь власти должны начать все сначала - набрать в кратчайшие сроки несколько тысяч полицейских и обучать их уже в процессе несения службы".

В гаитянской полиции - катастрофическая нехватка офицеров среднего звена. Многие из них предпочли влиться в преступные группировки - там больше платят. Молодым гаитянским полицейским французы по душе - они не заносчивы, не высокомерны. Да и, судя по всему, ценители женской красоты.

В общем, ничто человеческое им не чуждо.

Иногда всего лишь бронежилет может стать непробиваемым барьером между народами. А иногда - даже обычная военная форма.

Седрик Мариа, жандарм: "Люди предпочитают видеть нас без бронежилетов, пожалуй, так они испытывают к нам больше доверия. Иногда, конечно, мы видим, как кто-нибудь делает вид, что целится в нас, но такие случаи единичны. Надевая бронежилет, ты можешь спровоцировать агрессивные чувства у местных жителей, а если ты налегке, то тебе доверяют. И проблем не возникает".

Полицейские, принимавшие участие в разгонах демонстраций, предпочли уволиться с работы. Не все, но многие. Те, кто остались, уверены, что, когда Ги Филипп придет к власти, он подвергнет их репрессиям - именно потому, что сам он в прошлом, полицейский. И хорошо знает, как работает полицейская машина. У Ги - очень высокие шансы стать президентом страны. Если он дотянет до выборов. Полицейские офицеры опасаются, что Ги захочет видеть на высоких должностях своих новых друзей, гангстеров, которые сделают все, чтобы убрать старых друзей - полицейских.

Эженис Жебсон, полицейский офицер: "Я работаю в полиции восемь лет, а сейчас к нам идут одни новички. И неизвестно, сколько понадобится времени, чтобы они разобрались в своей работе. Никто не знает, сколько времени уйдет на то, чтобы нормализовать ситуацию. Как только французы уйдут, спокойствию на улицах конец. Полицейские получают настолько маленькую зарплату, что им нет резона выслуживаться и рисковать. Да, и коррупция из-за этого в полиции очень высокая. Человек, прежде всего, человек, а уже потом - или преступник, или полицейский".

Французы и американцы по-разному понимают смысл своей миссии на Гаити. Военные разных стран придерживаются особого мнения - мол, правильно делаем только мы.

Ален Тиссье, подполковник французской Армии: "Разница между французскими и американскими войсками на острове не принципиальная. Мы отличаемся по форме, но не по сути. И мы, и они должны поддержать порядок и безопасность в стране. Но мы, в отличие от американцев, с первого дня прибытия на Гаити отказались от внешних атрибутов боевых действий. Наш "французский стиль" - это патрулирование улиц без бронежилетов, без касок. Мы очень открыты по отношению к местному населению, мы свободно общаемся на улицах, потому что люди здесь говорят по-французски. У нас общая история, ведь еще двести лет назад Гаити была колонией Франции".

По сути, с 1804 года, французские военные бывали здесь значительно реже своих американских коллег. "Нас не интересует ни нефть, ни кокаин, ни мировое господство," - сказал нам один из жандармов. И несмотря на то, что гаитянцы говорят на французском, пускай и ломаном, они не могут забыть, что на этом языке с их предками говорили надсмотрщики на плантациях.

Жинест Тьерри, капитан мобильной жандармерии: "Сложнее всего для нас, пожалуй, сохранять выдержку. Не могу сказать, что случаев, когда кто-либо проявляет агрессию в наш адрес, бывает много. Но они бывают. Несмотря ни на что, мы здесь чужие, и мы ни в коем случае не должны отвечать агрессивностью на агрессивность. Выдержка - наше главное оружие".

Ги Филипп провозгласил себя главнокомандующим, а своих боевиков - гаитянской армией. Но надеть пятнистую форму - еще недостаточно для того, чтобы взять власть. Бывший полицейский, возможно, сам того не желая, служил лишь инструментом интересов великих держав. "Не дать повстанцам стать элементом государственной системы", - такова была вторая задача Вашингтона в регионе. И выполнить ее куда сложнее, чем первую - сменить режим. После ухода франко-американской миссии, иностранные военные остались здесь под флагом ООН.

Аугусто Хелено Рибео, командующий силами ООН на Гаити: "Я думаю, что гражданский компонент нашей миссии более важен, чем военный, потому что люди устали от беспорядков, и теперь нужно улучшать их жизнь. Они не хотят от нас демонстрации силы, им нужно почувствовать, что их жизнь стала лучше. Поверить в будущее Гаити".

29 февраля 2004 года

"Куда вы сейчас направляетесь?"
Ги Филипп, лидер повстанцев: "В Порт-о-Пренс".
"Для чего?"
Ги Филипп: "Чтобы обеспечить безопасность в столице, сделать город безопасным".
"А откуда вы начнете?"
Ги Филипп: "С центрального рынка".

Но начинать, пожалуй, нужно было с Белого Дома. Гаитянского. Ги еще не доехал до центрального рынка, а Госдепартамент Соединенных Штатов уже заявил, что гаитянские повстанцы, свергнувшие президента Аристида, "не будут играть никакой роли в политическом урегулировании в стране" и должны разоружиться. Гаитянский мавр сделал свое дело. Но уходить не собирается.

Гаитянские дети не рисуют национальных героев. Малышам очень сложно выбрать себе пример для подражания - сегодня ты президент, а завтра изгнанник, сегодня освободитель, а завтра предатель.

Остров раскачивается на качелях истории - от одной крайности до другой.

И ни один из гаитянских президентов - от самодуров-диктаторов до волюнтаристов-экспериментаторов - не чувствовал себя хозяином Белого Дома. Иностранные солдаты покидают президентский дворец. Но они еще сюда вернутся - потому что бывшим рабам очень сложно привыкнуть к свободе. За каких-нибудь двести лет.

Особая благодарность авиатранспортной компании Volare.