На линии огня. Сьерра-Леоне. Фильм 2 [ Редагувати ]

30 июня 2002 года:
"Командирам секторов ответственности. Группировка боевиков численностью до пятидесяти человек проникла из Либерии на территорию сектора Кенема. Боевики захватили 46 заложников. Группа вооружена стрелковым оружием, возможно, имеет переносные зенитно-ракетные комплексы. Приказываю: возобновить воздушное патрулирование в районе либерийской границы".
Саид Аттар Али, генерал-майор, миссия ООН в Сьерра-Леоне

Украинский экипаж готовится к вылету. Оружие получено, задача поставлена. На борту два крупнокалиберных пулемета, десяток автоматов - так вполне мирный, с округлыми боками, вертолет Ми-8 превращается в летающую крепость.

На время полета мы тоже - часть её гарнизона. Гражданскому человеку невозможно оказаться на борту вертолета во время патрулирования. Поэтому приказом по миссии нас внесли в состав экипажа - в качестве бортовых стрелков. Перед полетом мы прошли инструктаж выживания. "Оружие вам в руки вряд ли придется брать, но вот если пальнут со "стингера", то помните, что вы - бортовые стрелки", - таков был итог инструктажа.

Найти боевиков в джунглях крайне сложно. Но даже если найдешь их, не всегда понятно, что нужно делать. Экипажу вертолета разрешено применять свой арсенал только в случае прямого нападения на вертолет. Официально война окончена, а значит, боевики автоматически превратились в мирных граждан. Впрочем, даже во время войны крестьяне слишком часто становились повстанцами, и переходили из лагеря в лагерь.

Деревня Сонго. Бывшая железнодорожная станция Её Величества Западноафриканских линий. Ещё совсем недавно эта деревня была разделена на две части. С одной стороны дороги жили те, кто поддерживал боевиков Объединённого Революционного Фронта, а с другой стороны были те, против кого эти боевики воевали. Сейчас же, после официального объявления об окончании войны, эти люди снова живут одной семьёй: у африканцев короткая память на войны.

От железной дороги осталось только станционное здание - да и то разрушенное. Здесь у повстанцев была своя база, но поскольку местные охотники-камаджорз поддерживали то президента Каббу, то бунтаря Санко, перестрелки в самой деревне происходили довольно часто.

Крис Бангура, старший сержант полиции: "Половина деревни за Каббу, а вторая - за Санко. Бывало такое, что сосед стрелял в соседа, а однажды здесь был настоящий бой. Сотня односельчан перестреляла друг друга. Линия фронта проходила вот здесь, по дороге".

"А сам-то ты за кого был?" - спрашиваю. "Бывало всякое", - уклончиво говорит полицейский.

Железная дорога вела к алмазным копям, чтобы англичанам было легче вывозить главное сокровище этой земли. Но после 1961 года, когда страна получила независимость от Британии, слишком многим понадобилась эта дорога, и, в конце концов, противоборствующие силы разобрали ее - дабы уравнять шансы. Теперь, чтобы добраться от Фритауна к алмазным копям, нужно ехать двое суток на джипе или же найти вертолет.

Командир вертолетного отряда Игорь Бевза ничему не удивляется. Он привык к тому, что здесь любой человек может за малейшую провинность получить билет в один конец - на алмазные копи.

Игорь Бевза, командир 20 вертолетного отряда: "Мое, мнение: основная причина нахождения здесь войск, и такого большого количества - богатства этой страны. В первую очередь алмазы, которые добываются здесь открытым способом, сейчас найдена здесь нефть, большое количество золота тоже, которое добывается в больших количествах. Для того, чтобы прекратить незаконную добычу алмазов, их перепродажу и потом покупку за эти огромные деньги по продаже алмазов и золота - наркотиков, оружия для боевых действий и в других странах, и здесь".

Командир знает, что часть алмазных копей до сих пор контролируется либерийскими повстанцами. А значит, полет над ними небезопасен.

Игорь Бевза, командир 20 вертолетного отряда: "Перед тем, как мы начинали выполнять полёты на боевое патрулирование, доводилась информация оперативным отделом миссии, там было сказано, что возможно есть зенитно-ракетные комплексы в руках у повстанцев. Применения по вертолётам за все время, пока выполнялись полеты, не обнаруживалось. По вертолётам, насколько я знаю, огонь не открывался здесь ни разу".

Вертолетчики говорят, что аборигены испытывают суеверный ужас перед вертолетами. Ужас ужасом, но вовсе не суеверный. В девяносто шестом для борьбы с повстанцами эмиссары президента Каббы обратились в знаменитую компанию "Executive outcomes" из Южной Африки. Она поставляла и поставляет наемников в разные "горячие точки". Поставка в Сьерра-Леоне была небольшая: двое братьев-пилотов по фамилии Нил. Братья Нил пилотировали Ми-24, эвакуировали беженцев, но, в основном, обстреливали повстанцев с неба, иногда сжигая целые деревни. В 2000-м братья исчезли из Сьерра-Леоне, навеки поселив в души камаджос и крестьян страх к винтокрылым стрекозам.

Сергей Шаповалов, начальник штаба отряда: "Здесь уже, конечно, очень большое сходство с Афганистаном, потому что они непредсказуемы, естественно, и, насколько я знаю, те, которые первые здесь были, ожидали огневого воздействия на вертолеты, и готовы были, потому что миссия у нас все равно считается военной. Но, слава богу, по нам этого воздействия не было, и это даже хорошо".

Сергей воевал в Афганистане. В нынешнем полете он бортовой стрелок. У него есть примерно три минуты на то, чтобы открыть ответный огонь, если он успеет заметить вспышку стартующей с земли ракеты. А если не успеет?

Вертолет подлетает к алмазным копям. Лужи, наполненные желтоватой мутной водой, и люди, сутками стоящие по колено в этой воде - вот и вся романтика добычи. Старатели не разбегаются при виде вертолета, и это подозрительно, говорит Сергей. К счастью, у них нет оружия.

Но на земле копи не так уж безопасны. Охрана без предупреждения открывает огонь по непрошеным гостям. Охранники так же безжалостны и к рабочим: однажды они вспороли живот бедолаге, который вздумал проглотить самородок.

Девид Уильямс, старатель: "Здесь на руднике как-то нашли самородок весом в 999 карат. Нашедший получил премию - ее как раз хватило, чтобы не протянуть ноги. Я проработал на копях двадцать лет, а теперь вот решил сам купить лицензию. Теперь я зажил другой жизнью - в месяц зарабатываю сто долларов".

Те, кто скупает у Девида и ему подобных камни, зарабатывают в сотни раз больше. Это главная улица городка Кенема. Вот скупка алмазов. И вот. А дальше еще несколько. На стометровом участке улицы мы насчитали двадцать четыре конторы торговцев алмазами. Все они - выходцы из Ливана.

Мутный камешек совершает многотрудный путь со дна зловонной ямы, пока не оказывается на груди или в ушах прекрасной дамы в виде бриллианта. За это время его стоимость возрастает в сотни раз, и в этом - причина войны в Сьерра-Леоне. Впрочем, это причина и заключения мира в этой стране.

Шестьдесят процентов добычи алмазов в Африке контролирует британская компания "Де Бирс". Это официально. А возможно, и того больше. "Де Бирс" долгое время скупала камни у лидера ангольских мятежников Жонаса Савимби. Война в Анголе была на руку компании. Так же, как и война в Сьерра-Леоне.

Алмазы со здешних копей попадали к арабам-перекупщикам, а от них - через либерийскую границу к агентам "Де Бирс". Камни - в обмен на оружие. Но миллионы голодных сьерралеонцев, обреченных на страдания, никогда не видели этих алмазов.

Девид Уильямс, старатель: "Во время войны проще работать. Можно продавать алмазы напрямую, можно торговаться. А теперь вот цены фиксированные, много не наторгуешь".

Арума, майор ганийского батальона: "Мы знаем, что мы здесь из-за алмазов. Кровавых войн в Африке хватает, но самая многочисленная миссия ООН - не в Конго и не в Анголе, а здесь. До нашего прихода, пока Кенема были под контролем боевиков, здесь работали одни компании, теперь другие. Война это инструмент бизнеса".

30 июля 2002 года
"Командирам секторов ответственности. Принадлежность группы боевиков не установлена. Похитители могут быть подразделением либерийских правительственных войск, повстанцами из "Либерийского Союза за Примирение и Демократию" или бывшими боевиками непримиримого крыла Объединенного Революционного Фронта. Решение о наземном патрулировании принимать самостоятельно".
Оперативный отдел миссии в Сьерра-Леоне

Майор Арума принимает решение прочесать свой район. В его распоряжении рота "быстрого реагирования" и полтора десятка украинских бронетранспортеров. Маршрут - через джунгли в сторону границы. Путь проходит через деревушку Вилима. Если здесь есть информаторы боевиков, то о приближении ганийцев бунтари узнают быстрее, чем до них доберутся солдаты.

Стелло Кудо, рядовой: "В принципе, у нас нормальные отношения с местными, но, по-моему, они еще не до конца поняли, что мир лучше войны".

Абрахам Додо, капрал: "У нас тоже есть информаторы среди местных. Для нас главное - не вступить в бой с боевиками, а вынудить их уйти из сектора".

Группа возвращается. Боевики не обнаружены. Даже если они и были в секторе ответственности ганийцев, в бой вступить не решились: бронетранспортер - слишком грозное оружие в джунглях.

Джозеф Банду, водитель БТР: "Без БТР нам пришлось бы туго. Эти украинские машины нас очень выручают. Жаль, что староваты, часто приходится чинить".

Украинские ремонтники готовятся к маршу. Со своей базы в Хастингсе им придется отправиться практически во все концы Сьерра-Леоне. Задача украинского батальона - обеспечить исправность пятисот грузовиков и БТР миссии. Вся техника - из Украины. Каждому из этих людей придется провести как минимум полгода в отдаленных секторах страны. Многие из них за шесть месяцев ни разу не увидят своих земляков.

В Африке говорят, что один украинец стоит сотни африканцев. Спецназовцы майора Арумы, возможно, умеют воевать, но вот ремонтировать боевую технику не желают. Потому-то и требуют как можно скорее выслать ремонтные бригады.

Появление боевиков на либерийской границе совпало с ротацией в украинском батальоне. Тем, кто только что высадился в аэропорту Лунги, предстоит провести здесь ровно год. Для половины украинских солдат - это не первый год в Сьерра-Леоне. Это "Вторая Африка".

Миссия арендует украинскую технику. Ежедневно каждый из пятисот бронетранспортеров и грузовиков приносит Украине по полторы тысячи долларов. И опыт выживания в тропиках, который никогда не получишь на родине.

Виктор Волобуев, старший прапорщик: "БТР в Сьерра-Леоне - это наш сьерралеонский "мэрс". Он нас и прикрывает, он нас и от дождя спасает..."

Несмотря на то, что украинцы - самые низкооплачиваемые военнослужащие ООН, дома за свою мужскую работу они не получат и пятой части того, что удается заработать в Африке.

Александр Антюшкин, командир украинского батальона второй ротации: "Мы выполняем боевую задачу, мы все равно же ездим с оружием, мы ездим в бронежилетах и даже, я докладывал, в сентябре месяце, когда была здесь нестабильная обстановка, было даже нападение на нашу колонну, но умелые действия наших миротворцев, плюс у нас было сопровождение, пакистанцы нас сопровождали, этот инцидент был предотвращен".

Украинская база - островок цивилизации. Возле КПП - импровизированный рынок. Здесь можно купить все, что душе угодно - от банки кока-колы до радиоприемника. Колючая проволока - не помеха для бойкой торговли. Контролирует рынок африканец по имени Ибрагим: он уже неплохо говорит по-русски, называя миротворцев "своими белыми братьями". Хотя местные подростки особой любви к "белым братьям" не испытывают.

Ночью рынок затихает. Но к базе подтягивается "ночная смена". Риск "заразиться СПИДом" слишком велик - по официальной статистике треть населения ВИЧ-инфицирована.

Андрей Цаплиенко: "Двенадцать человек из прошлой миссии, я знаю, вернулись в Украину с диагнозом ВИЧ. Не боишься ли ты, что здесь можно подхватить эту болезнь?"

Андрей Квасов, сержант: "Для меня этот вопрос закрыт, что касается этих африканских женщин, я женатый человек, поэтому с ними я не контактирую, так что для меня этот вопрос, можно сказать, исчерпан".

Здесь все напоминает обычную воинскую часть. Только условия жизни несколько лучше, чем в Украине. Хотя и служба труднее. Особенно тяжело в сезон дождей нести караул. Казалось бы, зачем такая бдительность в стране, окончившей войну?

30 июля 2002 года.
"Командирам секторов ответственности. Группа боевиков использует заложников в качестве рабов - для переноски груза. Не исключено, что этим грузом являются боеприпасы, продовольствие и алмазы. В случае обнаружения боевики могут выдавать себя за беженцев".
Оперативный отдел миссии в Сьерра-Леоне

Вертолетчики идут вдоль реки Макене. Справа - Либерия. Если боевики решатся перейти границу, то сделают это только здесь.

Игорь Бевза, командир 20 вертолетного отряда: "Научены эти бандформирования, которые здесь были, что у вертолёта очень большая огневая мощь, и они сразу рассеиваются по джунглям.".

Боевики растворились "в зеленке". Возможно, они, заметив вертолеты над рекой, решили дождаться утра. А возможно, вернулись в близлежащие деревни и снова превратились в крестьян да торговцев. Задача миссии очень проста - чтобы как можно меньше людей вновь уходили в джунгли. А там, глядишь, и до настоящего мира недалеко.

Саид Атар Али, и.о. командующего миссии: "Украинские вертолеты на границе как-то охлаждают пыл боевиков. Но главное даже не это. Без них выборы в этой стране вообще бы не состоялись. В джунглях было 4000 участков, и без них мы бы туда не добрались".

К поиску непрошеных гостей подключился замбийский батальон в Тонго. Но замбийцы действовали проще, использовав не военные, а, скорее, дипломатические методы. Замбийцы с первого своего дня в Тонго установили контакты с вождями местных племен. Власть здесь передается от отца к сыну. И слово неграмотного вождя в джунглях имеет куда большее значение, чем закон центрального правительства.

Тита Маабиа, командир замбийского спецназа: "Власть вождей - вот главная проблема этой страны. Хочешь решить проблему - договаривайся с вождями. Мы пригласили вождей и объяснили им, что повстанцы должны отпустить заложников".

К вечеру первого августа сорок шесть заложников были отпущены и вернулись в свои дома. Боевиков так и не удалось обнаружить. Крестьяне в один голос утверждают, что ни одного из повстанцев они не знают - ни в лицо, ни по имени. На месте предполагаемого лагеря остались только пальмовые шалаши - их неплохо видно сверху.

Вертолетчики возвращаются на базу, как они сами говорят, "домой". Но Африка никогда не заменит им родину. Чем дешевле здесь стоит человеческая жизнь, тем дороже обходится мир.