На линии огня. Кот д'Ивуар. Фильм 2 [ Редагувати ]

Этот человек был расстрелян перед нашими глазами 7 октября 2002 года. Его приняли за вора и казнили без суда и следствия. За минуту до этого он пытался убежать из-под обстрела с пластиковым пакетом в руках и не знал, что судьба его уже решена.

Имя города - Буаке, название страны - Берег Слоновой Кости. Все, что здесь происходит, называется - гражданская война.

Мы едем по городу Буаке, столице мятежных территорий. Город под контролем солдат, которых правительство уволило из армии. Правда, оно забыло забрать у них оружие. Правительство называет их агрессорами. Сами же они говорят, что они "солдаты свободы и справедливости". Но что такое "справедливость", они понимают слишком прямолинейно. Накануне эти люди застрелили человека только за то, что он украл матрац из пустого дома.

Город принадлежит им, людям, пришедшим с севера и установившим свою власть. Полиция попыталась оказать сопротивление, но тщетно. Ивуарийские полицейские, непревзойденные мастера собирать мзду вдоль дорог, оказались бессильны против настоящего противника - жестокого и бесстрашного. Почти все они погибли здесь, так и не удержав свой последний оплот, здание городской префектуры.

Один из уцелевших, старший сержант Жозеф Отиле, списывает поражение на миролюбие ивуарийцев.

Жозеф Отиле, полицейский: "Посмотрите, у нас автоматы, которыми воевали во Вторую Мировую войну. А у них очень мощное вооружение. Мы не собирались воевать, это бунтовщики начали войну".

Во время атаки полицейские попытались пробиться из окружения на бронетранспортере. Не удалось. Боевая машина успела доехать только до окраины. Ее подбил боевик по имени Траоре.

Боевики установили в городе комендантский час. Буаке поделен на несколько секторов, и за порядок в каждом из них отвечают командиры патрулей. Порядок жесткий: за малейшее нарушение человека может ожидать смерть. Право казнить или миловать нарушителя - в руках старшего сержанта Сумаоро Шерифа.

Сумаоро Шериф, старший сержант: "Преступники боятся смерти. Мы же ее не боимся. Мало того, лично я очень хотел бы, чтобы французские солдаты, которые окружили город, вошли сюда и встретились лицом к лицу с нами. Я не хочу войны с Францией, но если она начнется, это будет на совести французов".

Французский Иностранный Легион развернул свои подразделения между правительственными войсками и повстанцами. Боевики требовали убрать французов из страны, того же хотели и солдаты регулярной армии. И тогда легионеры пропустили ивуарийскую армию вперед. Войны было не миновать.

Последняя ночь перед атакой. Жители города уже знали о том, что армия попытается войти в Буаке. Если президентская гвардия войдет в город, то вспомнит жителям все - и митинги в поддержку боевиков, и расстрелянных полицейских, и собственный военный позор.

Похоже, боевики не выдержали натиска жандармов и решили оставить город. Вот они, в большом количестве уезжают на своих джипах и грузовиках, едут в сторону севера, города Карога. Город Буаке, поэтому, через несколько часов будет взят правительственными войсками.

Армия попыталась войти в город с трех сторон - с востока, с запада и с юга. Восточный фланг был слабым местом в обороне боевиков, и жандармам удалось подтянуть позиции снайперов к минометным батареям на окраине Буаке.

Мы с Грегуаром, французским оператором, пытаемся подобраться к снайперу, засевшему в помещении школы капралов. Снайпер нас не видит, но минометная позиция, по которой он ведет огонь, практически за нашими спинами. Нам удалось обойти снайпера и добраться до минометчиков, по которым стреляет жандарм.

Повстанец: "Мы его выбьем оттуда. Еще пару залпов, и я сделаю свое дело".

Солдаты-повстанцы в полный рост ходят под прицельным огнем. Они методично, без излишней ярости обстреливают позиции противника, даже не пытаясь укрыться от пуль, которые - судя по свисту - пролетают в считанных сантиметрах от боевиков.

Я знаю, что жандармам, атакующим город, платят по две тысячи долларов за участие в штурме, я знаю, что они являются, пожалуй, наиболее боеспособной частью ивуарийской армии, и все же не могу понять, почему они боятся повстанцев. Боятся встать, и вот так, в полный рост войти в город, отбросив бунтовщиков на север.

"Это все потому, что у них нет гри-гри", - сказал один из повстанцев и принялся соединять проводки на противотанковой ракете. Если он ошибется, то позицию некому будет защищать.

Первого раненого доставили в госпиталь сами боевики. Обычный крестьянин, он ковырялся в своей земле как раз напротив линии огня. Его семья даже не знала, что началась атака. Крестьянина достала шальная пуля.

Боевики утверждают, что стреляли со стороны позиций жандармов. Хирург, доставший пулю из ноги, не верит им.

Исса Даниого, хирург: "Они все говорят о мире, но на самом деле хотят воевать. Персонала не хватает, а те, которые не уехали, не приходят - боятся. Потом есть проблема антисанитарии - некому убирать мусор. Отсюда - эпидемии разных болезней. Поэтому здесь нужно быстро принимать решения. Главное - это избежать эпидемии холеры, если она начнётся - будет катастрофа".

Можно говорить о свободе на митинге, но все жители города - все до одного - являются заложниками повстанцев. Всенародная поддержка боевиков - это следствие "стокгольмского синдрома", охватившего тысячи людей. Им кажется, что гораздо безопаснее поддерживать мятежников, чем сопротивляться им. И только перед лицом гибели человек начинает думать по-другому.

Орели Гарбель, пациентка: "Умоляю вас, заберите меня из города. Они не выпускают меня из города, но здесь нет лекарств, и если я не смогу выбраться, я умру здесь".

Мы не смогли вывезти эту женщину из города. Человек по имени Туо Фози запретил своим солдатам выпускать из Буаке кого бы то ни было. И нас в том числе.

Туо Фози, бывший участник олимпийской сборной по легкой атлетике, капрал. Не курит, не пьет. Был в числе тех, кто поддерживал прежнего президента, из-за чего был уволен в запас, а затем бежал в соседнюю Буркина Фасо.

Несколько дней назад, по дороге в Буаке я увидел газету с его интервью, в котором он заявил: "У нас достаточно сил, чтобы взять Абиджан". Уже на подъезде к Буаке я спросил жителей Андиану, одной из окрестных деревень, а что они думают по поводу этнической принадлежности командира повстанцев.

Франсуа Конан, крестьянин: "Да нет, он не наш, не ивуариец. Ивуарийцы не носят бороду, вот, посмотрите на меня. А этот с бородой. Значит, чужак, скорее всего из Буркино Фасо".

Туо Фози: "Я ивуариец. И весь спортивный мир знает, кто я такой. Я сбрил бороду. 17 сентября 2000 года были арестованы и осуждены на двадцать лет все, кто поддерживал прежнего президента, Роберта Гея. Я был с ними, но мне удалось бежать. Меня знает весь спортивный мир Европы и Америки. Ведь мой рекорд на стометровке никто не мог побить в течение двадцати лет".

Но если повстанцы действительно вздумают идти на Абиджан, у Франсуа будет шанс разобраться, кто же на самом деле этот Туо Фози, - ведь мятежники двинутся именно по этой дороге.

Туо Фози: "Мой отец умер, а я не мог вернуться в страну. Я был в изгнании. Я не видел отца перед смертью - вы понимаете, что это значит. И я должен был подняться с колен и не допустить, чтобы это произошло с моими солдатами".

Зазвонил спутниковый телефон Фози, и он прервался для разговора с невидимым собеседником. Я услышал, что лидер повстанцев называет его не иначе, как "шеф", и отчитывается перед ним. Значит, есть в этом военном оркестре невидимый дирижер, который держит в руках дирижерскую палочку войны.

Он до последней минуты останется невидимкой, и выйдет на сцену для того, чтобы раскланяться и сорвать аплодисменты. Этот момент настанет тогда, когда станет ясно, кто же больше всего заработал на этой войне. Потому что двигатель любой войны - жадность и жажда власти.

То, что существуют тайные механизмы подпитки повстанцев, мы поняли накануне. С севера пришел большой караван топлива, и для его разгрузки мятежники сняли с дежурства большую часть своих солдат, ослабив блокпосты. Вместе с топливом пришло и оружие, и боевики сменили старые китайские АК-47 на новые российские и израильские автоматы.

С их помощью была отбита первая атака. Жандармы отступили. Повстанцы решили пообедать. Пластиковая выварка риса - пожалуй, этого хватит на взвод. И даже останется для случайных гостей. Гости - это мы. Перед тем, как заговорить с нами, северяне решили проверить, уважает ли "белый человек" законы африканского гостеприимства.

Солдаты видели, как я ем вместе с ними, и проникались доверием к чужестранцу. Они рассказали, что на западном фланге видели белых людей, которые командовали черными жандармами. Они убеждены, что это были французы. Но у них нет гри-гри, сказали боевики, и нам бояться нечего. Что же такое этот гри-гри, и как он делает человека бесстрашным?

Пока мы добрались до западного фланга, бой откатился на несколько километров от города.

Разговор оператора с журналистом: "По совершенно открытому месту. Снайпер, если он снайпер, то он видит, что у нас белые броники и видеокамера. Микрофон тебе лучше не здесь держать, а в заднем кармане. Потому что, если он будет целиться, ты у него будешь на среднем плане, он его увидит. А целится он может не только спереди, а и сзади тоже".

Это дома офицеров ивуарийской армии. Теперь здесь нет никого. Одних расстреляли, другие ушли сами. Повстанцы смогли удержать школу в своих руках. Они не потеряли ни одного человека. И захватили в плен двух жандармов.

Боевик: "Я видел, что ими командовал белый человек. Я был очень близко к ним, и слышал, как он отдавал приказы на плохом французском языке. Он был наемником, я точно знаю это".

Среди боевиков тоже есть иностранцы. И немало. Фози тщательно скрывает это. Поэтому он приказал им надеть маски на лица и не вступать в диалог с журналистами. Но мы нашли тому доказательство. У одного из погибших боевиков было удостоверение личности, выпущенное в Мали. Удостоверение осталось лежать там, где повстанец был застрелен жандармами.

Пленных жандармов живьем сожгли в центре города. Потухшие костровища всю ночь лежали на асфальте главной улицы Буаке. Так боевики утоляли свою ненависть и поддерживали боевой дух.

Андрей Цаплиенко: "Зачем такая жестокость по отношению к пленным и к мародерам?"

Али Фофана, повстанец: "Обычно мы никогда не наказываем зря. Если человек попадется на воровстве один раз, то мы его отходим палками, а потом отпускаем. Расстреливаем вора мы только после того, как он попадется второй раз. А что касается пленных, тут должен решать тот командир, который взял их в плен. Мы не должны щадить тех, кто не щадит нас".

Это война. Прекрасные слова для того, чтобы оправдать любую жестокость, любое насилие.

Жандармы попытались прорваться в город с юга, и им это удалось. Они сожгли лачуги торговцев иньяма, разновидностью африканского маниока, и теперь тех ждет голодная смерть. "Лучше бы пусть сразу убили", - кричат бедняки и выхватывают из пламени горячие клубни. Хотя бы один раз удастся наесться досыта.

Они завидуют этому парню. Шальная пуля ранила бродягу за несколько минут до того, как мы его обнаружили, и мы бросились за нашей машиной, чтобы отвести беднягу в госпиталь. Не успели. Подъехавшие позже санитары объяснили нам, что у погибшего не было шансов: несчастный получил смертельное ранение в живот.

"У него не было гри-гри", - сказал доктор в госпитале. И в третий раз я услышал эти странные слова. В госпиталь нас привела чужая смерть, а уезжаем мы отсюда с новой жизнью. Этот малыш родился под грохот снарядов. Счастливый отец хочет его везти домой. Но везти некому. Кроме нас.

Кто-то гибнет, кто-то появляется на свет. Иногда мне кажется, что война это продолжение жизни. А, может быть, жизнь это продолжение войны? Отец сказал, что придет время, и он подарит своему сыну гри-гри. А сейчас лучший подарок для него - белые люди, которые помогли черным.

Несколько дней спустя, в безопасном городе Абиджане, я узнал, что же такое гри-гри. Мне понадобилось немало усилий, чтобы молчаливый охранник отеля показал свой амулет гри-гри.

Хамаду Саре, охранник: "Что такое гри-гри? Ты можешь ударить меня, так, чтобы я упал. Но я встану, и на мне не будет и царапины. Ты можешь рубануть по моей руке мачете, но рука останется на месте. Ты можешь выстрелить в меня, но пуля пройдет мимо, даже не задев меня. Вот что такое гри-гри. Белый человек тоже может попросить у вуду гри-гри, но вряд ли амулет будет защищать его".

Вот он, гри-гри, амулет из кожи буйвола с особой травой внутри. Эта трава растет в Буркина Фасо, и только там колдуны-вуду смогут заставить работать гри-гри.

Хамаду Саре, охранник: "Только чтобы он работал, нужно соблюдать табу. Например, не спать с женщинами по пятницам. Или не есть мясо".

Но об этом я узнал, только когда выбрался из окруженного Буаке. С минимальными шансами на удачу. Ни один чернокожий солдат не отважился бы на нашем месте ехать через джунгли, чтобы снова перейти линию фронта. Ведь у нас тоже не было гри-гри.