Дмитрий Медведев: У меня нет министров, которых я готов отдать на заклание [ Редагувати ]

Премьер-министр РФ рассказал изданию "Комсомольская правда" о том, с чем связаны громкие отставки в правительстве, откуда у его подчиненных большие капиталы, стоит ли обижаться на блогеров и о своем сыне Илье.

О переезде бизнес-империй в провинцию

Дмитрий Анатольевич, как вы относитесь к недавнему предложению спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко - децентрализовать страну экономически, а то 10% населения России скопилось в Москве...

- Идея правильная, и она, кстати, возникла не сегодня. В бытность Валентины Ивановны губернатором Петербурга часть крупных компаний переехала именно туда. То есть децентрализация хотя бы между двумя столицами произошла. В Петербург уехал орган власти - Конституционный суд. Сейчас в стадии решения задача по переезду других судов. А вот офисы крупных компаний, конечно, желательно распределить по всем регионам. Если взять западные страны, ту же Германию, США, куда ни приедешь, в любом городе есть штаб-квартиры крупнейших компаний. Но для этого руководители регионов должны создавать нормальные условия, включая школы, университеты, театры и музеи. И повышать уровень инвестиционной привлекательности.

Так говорят, что денег нет, все Москва забрала.

- В Москве действительно самое большое количество финансов сконцентрировано. Но сегодня ситуация уже не такая, как была в 90-е годы. Все-таки регионы тоже научились зарабатывать. И у нас есть примеры сверхуспешных регионов. Причем далеко не все из них - нефтегазоносные провинции. Например, Белгородская область. Сверху, с вертолета, она как Швейцария. Вы знаете, я испытывал чувство гордости за нашу страну. Ровные клетки зеленых полей, современная техника. В области еще и блестящие животноводческие комплексы. Помню, белгородский губернатор Евгений Савченко мне говорил, что 60% людей на Белгородчине живет в индивидуальных домах, как это принято во всем мире.

Составляется ли уже какой-то список по переезду, например, госмонополий?

- Частным структурам по понятным причинам приказывать мы не можем, а на госструктуры влияние имеем. По госкомпаниям, вероятно, можно было бы принимать директивы правительства.

То есть это поддержано на самом верху?

- Мне кажется, это правильная идея. И это должно сопровождаться разумным перераспределением доходных источников. Потому что когда все налоги платятся по столицам, это, конечно, не очень хорошо.

Вы создали Министерство Дальнего Востока со штаб-квартирой в Хабаровске. А будет ли образована госкорпорация?

- Надо найти наиболее приемлемый способ, как продвигать проекты на Дальнем Востоке. Хорошо идет инвестирование, когда есть конкретная цель. Вот был АТЭС, кто бы что ни говорил, но он позволил превратить Владивосток в современный город. Когда я туда приезжал пять лет назад, в нем, простите, канализации не было. Мы когда-то БАМ прокладывали, это позволило решить целый ряд задач. Нужны крупные проекты и правильный механизм. Это может быть или тот фонд, который есть сейчас, но он пока не очень быстро раскручивается, или создание какой-то новой структуры. Госкорпорация, на мой взгляд, не нужна, госкорпорации объединяют в себе и управленческие начала, и коммерческие. А нам нужно именно бизнес продвигать. Есть идея создания так называемой публичной компании, которая работала бы по-новому.

А что это такое?

- Публичная компания - это структура, которая создается государством для решения специальных задач. По сути по заданию государства, но в то же время действует на коммерческих принципах. У нас таких компаний пока нет. Но нужно еще взвесить, стоит ли ее специально создавать для Дальнего Востока. Я не сторонник того, чтобы умножать количество инструментов. Компании создаются, деньги тратятся, а толку нет. У нас и так есть фонд, есть крупные инфраструктурные компании, включая РЖД, есть Министерство Дальнего Востока...

Об офшоре на Дальнем Востоке

Вы предложили создать офшор на Дальнем Востоке. А это нам зачем?

- Предложил для того, чтобы встряхнуть некоторых наших иностранных партнеров. А то они очень вольно ведут себя применительно к нашим банкам, компаниям, к деньгам российских граждан. Знаете, можно по-разному относиться к тем, кто деньги хранил на Кипре, но там же были и деньги официально задекларированные, вполне честные, которые люди заработали в России. Ну да, они не очень верили в нашу банковскую систему, разместили свои средства в кипрских банках. А они взяли и все это в одностороннем порядке, по-большевистски, рубанули. Я сказал: раз так, давайте тогда думать о таких налоговых режимах у себя. Наши зарубежные партнеры, которые обвиняют Кипр в том, что он стал прибежищем для разных денег, в том числе из России, пусть прежде всего свои офшоры позакрывают. Пусть закроют Багамы, Британские Виргинские острова. Они на этом свои деньги зарабатывают, а нам говорят: нет, не смейте у себя ничего открывать и с Кипра валите. Другое дело, что специальная налоговая юрисдикция - штука небезопасная. У нас были такие места, как, например, Калмыкия, освобожденная от налогов, которые легко превращались в черную дыру.

Я когда говорил об офшоре, имел в виду такой режим, при котором низкие налоговые ставки применялись бы только для проектов Дальнего Востока. И тогда бизнес не в Белгород поедет и не в Ростов-на-Дону, а в этот регион. Сейчас этот вопрос не получил пока окончательного разрешения. Прежде всего мы должны ориентироваться на наши национальные интересы, а не на то, что нам скажут из-за рубежа.

Что нам дало ВТО

Перед вступлением России в ВТО тоже было много страшилок, обещали экономический конец света. Какие результаты вы сейчас видите?

- Во-первых, конца света не произошло. Ничего не развалилось. Даже самые уязвимые отрасли, такие как сельское хозяйство, живут. И сейчас основной вызов для села это не вступление в ВТО, а все-таки виды на урожай. Потому что аграрный бизнес очень сильно зависит от того, какие решения принимаются на небесах. От солнца и дождей. Но тем не менее село должно получать более мощную господдержку. Я имею в виду прежде всего производителей свинины и мяса птицы. Мы много денег и сил потратили на то, чтобы у нас была своя свинина и курица. И сейчас мы практически на 100% покрываем свои потребности. Нам не нужны больше ни "ножки Буша", ни, в ряде случаев, даже импортное мясо. И поэтому мною было принято решение найти в бюджете дополнительные 42 миллиарда рублей, что совсем непросто, на поддержку селян. Есть проблемы и в некоторых других отраслях. Но в целом никакой катастрофы не случилось.

Ну а плюсы мы хоть какие-то получили?

- Плюсы ВТО на самом деле не в том, что это тарелка с голубой каемочкой, на которой приносят вкусный кусок торта. Плюсы заключаются в том, что мы начали жить по общим правилам. И наша продукция не сейчас, а, может быть, через год, два, три, пять лет будет отвечать основным критериям, которые существуют в странах - участницах ВТО. И мы сможем управлять себестоимостью этой продукции. Многие виды нашей продукции оказываются неконкурентоспособными именно из-за того, что мы наращиваем издержки. А мы должны научиться управлять ими так, чтобы наша продукция хорошо продавалась. Почему наши китайские друзья весь мир забросали своей продукцией? Потому что у них низкая себестоимость. И мы тоже должны предпринимать усилия для того, чтобы наша продукция могла продаваться. Мы можем делать очень многое и хорошего качества. Но если это будет дороже не только китайского, но и европейского, вряд ли мы что-то продадим. ВТО - это свод правил. Как только мы погружаемся в них, мы становимся частью цивилизованной мировой торговли.

О зарплатах и Прохорове

Такое ощущение, что правительство не подает достаточного количества сигналов экономике о том, что производительность труда - это сейчас самое главное для выживания.

- Не могу с вами согласиться. Правительство подает эти сигналы.

Это мнение высказал Михаил Прохоров.

- Михаил Прохоров у нас представляет другую политическую силу. Вот когда он будет сидеть в этом кабинете, вы ему зададите такой же вопрос: а чего ж ты производительностью труда не занимаешься? Ну пока у нас другая ситуация...

В целом проблема производительности труда действительно существует. За последние десять - двенадцать лет мы смогли решить многие задачи, которые касаются большого количества людей. Мы увеличили зарплату и в бюджетной сфере, и на производстве, в коммерческом секторе. Но наша зарплата росла гораздо быстрее, чем производительность труда. И знаете, у меня нет к этому однозначного отношения. Многие коллеги-экономисты говорят: это неправильно, так нельзя, это противоречит экономическим законам. С этой точки зрения это, наверное, справедливо. Действительно, мы должны сейчас заниматься упреждающим ростом производительности труда. Но давайте вернемся на землю. А какая зарплата-то была? Стыдно вспомнить. Я напоминаю тем, кто уже забыл. В 2000 году средняя зарплата по стране была 100 долларов, а сейчас в среднем она выше в 8 - 10 раз. Понятно, она отличается по регионам, но тем не менее. Я считаю, что задачей государства в последние 10 - 12 лет было вырваться из нищеты, чтобы наши люди стали получать бóльшие деньги. Сейчас наши средние заработные платы абсолютно сопоставимы с заработной платой людей в странах Восточной Европы. И уж точно куда выше, чем заработная плата на Украине, в Белоруссии. Тем более в Средней Азии. И теперь нам нужно сконцентрироваться именно на производительности труда. Но эта задача в полной мере не решается из вот этих кабинетов. Производительностью труда должны заниматься представители бизнеса, в том числе и упомянутый вами Прохоров. Потому что, если человек занимается бизнесом, он должен прежде всего навести порядок у себя на производстве. Это задача для государственно-частного партнерства в широком смысле этого слова.

Зачем чиновникам карманные газеты

Вы настаиваете на продолжении приватизации госпредприятий. Где гарантия, что на этот раз они не уйдут задарма, как это было в 90-е годы?

- Я считаю, что приватизацией заниматься надо, но разумно. У нас очень много неиспользуемых или плохо используемых государственных объектов. И мы за последнее время сумели вполне эффективно часть из них реализовать. А смысл двоякий. Во-первых, деньги в бюджет получить. Некоторые из объектов (это и порты, и транспортные предприятия, такие как "СГ-Транс") мы продали с коэффициентом в 5 - 10 раз против начальной суммы торгов. Это миллиарды рублей. Но второе не менее важно. Они должны получить эффективного хозяина. Я не говорю, что любой частник заведомо эффективнее государства. Но в целом все-таки частники более внимательно относятся к своим компаниям, чем это происходит в государственных структурах. Поэтому я рассчитываю на этот эффект. Я, правда, не знаю, касается ли это средств массовой информации, которых у нас тоже хватает государственных.

Вы говорили о том, что органы власти должны уходить из СМИ. А в итоге финансирование государственных СМИ выросло в три раза, во всех без исключения регионах страны созданы государственные холдинги. Рынок СМИ фактически разрушился, так как никакая конкуренция частных СМИ с госвливаниями в сотни миллионов рублей (даже в самых дотационных регионах) невозможна. Государственные СМИ прямо плодятся!

- Жаль, что мы эту тему не довели до конца. Присутствие государства в СМИ не становится меньше, а в чем-то становится больше. Причем очень часто региональный руководитель хочет обязательно иметь свое государственное СМИ. А в конечном счете это не способствует авторитету медиа. Люди начинают говорить: да там наш Иван Иванович в основном себя любимого показывает. И лакирует действительность. Доверие и интерес к таким газетам и телеканалам падает.

Еще пять лет назад ничего подобного не было.

- Знаете, у нас принято было на этот вопрос отвечать таким образом: у нас 88 или 90 тысяч СМИ, и из них 3% государственные, что вам еще надо?! А вся правда в том, какое СМИ мощнее. Это, конечно, зависит и от того, насколько удачным является частное СМИ. Вот ваше удачное, ну и слава богу. Я считаю, что в регионах уж точно вполне можно было бы обойтись без накачки государственных медиахолдингов. Тем более что у нас есть могучий федеральный ресурс, который мы можем использовать везде: ВГТРК способна донести государственную позицию до любого региона.

Об отставке Суркова

За год в Кабмине произошло три отставки. Недавно его внезапно покинул вице-премьер - глава аппарата правительства Владислав Сурков. С чем это связано и будут ли продолжаться отставки?

- Мы как-то забываем, что за последние годы (я не беру 90-е) у нас в правительство люди приходили, уходили, увольнялись. По некоторым из уволенных (я сейчас не хочу никого упоминать) открывались уголовные дела. Я подчеркиваю, это было все годы работы нынешней власти. И в этом нет ничего необычного. Потому что правительство - это живой организм. Что же касается Владислава Суркова, то хочу сказать, что он хорошо работал руководителем аппарата правительства. И очень многое сделал для укрепления дисциплины, что, на мой взгляд, очень важно. Это первое. Второе. Знаете, у каждого человека есть свои эмоции, свои ощущения, которые он может игнорировать, а может и прислушиваться к ним в разные периоды в жизни. В сложные периоды один человек сжимает зубы и работает дальше: я знаю, что я прав, я потерплю, я буду работать. А другой человек думает: а я все поменяю в своей жизни, хватит. И это не означает, что первый прав, а второй нет. Каждый у нас имеет право своей судьбой распоряжаться. Владислав Юрьевич Сурков принял решение уйти и написал заявление об уходе. К этому нужно относиться уважительно. Это его выбор. И это такое событие, которое в любом правительстве регулярно происходит. Еще раз говорю, он хорошо и много работал, и у меня к нему претензий нет.

Будет ли уволен Ливанов?

Министр образования Дмитрий Ливанов стоит в списке на выбывание?

- Я уже об этом говорил, министр не должен нравиться всем и каждому, иначе возникает ощущение, что он просто играет на публику, занимается самопиаром. А вообще правительство - это сложная управленческая команда, которая зачастую занимается непопулярными вещами. Я все-таки имею право об этом судить, я и президентом работал, и председателем правительства работаю. Президент должен быть над схваткой, защищен от суеты и рутины. Потому что президент - носитель государственного суверенитета, гарант Конституции. А правительство - это, если хотите, такая рабочая лошадь. Правительство ни от чего не забронировано - ни от претензий, ни от критики. Это нормально абсолютно. И Ливанова критикуют. Наверное, где-то правильно критикуют. Потому что ему нужно быть в постоянных коммуникациях со всеми, в том числе, кстати, и с родной партией, "Единой Россией". Где-то, наверное, не вполне справедливо критикуют. Потому что у него есть собственное видение и, я скажу честно, он пытается проводить реформы, которые нужны. Но, конечно, все, что ты делаешь, ты должен объяснять, быть в диалоге. Без ненужных эмоциональных заявлений. Люди везде люди. И вот этому мои коллеги, члены правительства, должны еще многому научиться.

Когда депутаты Госдумы потребовали отставки Ливанова, вы за него просто грудью встали. Вы так за каждого министра готовы биться?

- Правительство - это команда. Я их предложил президенту для утверждения, и он всех поддержал. Но я за них отвечаю. Если я считаю, что человек нормально работает, я, конечно, буду за него стоять. Во всяком случае, стараться объяснять его позицию и помогать ему. Даже если этот человек вызывает на себя огонь критики. Мне кажется, это правильно для председателя правительства.

Но есть ли такие министры, которых вы все-таки готовы поменять?

- Которых я готов отдать на заклание? Нет таких.

О декларациях министров и депутатов

По вашей инициативе чиновники стали отчитываться о своих доходах, а вскоре начнут подавать декларации о расходах. Как вы относитесь к тому, что на свои скромные зарплаты чиновники покупают виллы за границей и ездят на шикарных авто, а ваш первый заместитель Игорь Шувалов даже держал деньги в офшорах. Каким же образом декларации помогают бороться с коррупцией?

- Начну с того, что хорошо, что эти декларации есть. Когда-то я эту кашу заварил. Я бы мог этого не делать, но сказал: знаете, ребята, пора уже.

И все говорили тогда: да ладно, декларации - это ерунда.

- А вот не ерунда. Все за этим смотрят. Знаете, оказалось, что не так все просто спрятать. Вот вы Игоря Шувалова упомянули. Вообще-то он долгое время занимался бизнесом, у него есть свои накопления. И те деньги, которые он где-то использует, насколько я понимаю, были заработаны им и членами его семьи, супругой абсолютно законно. Другой вопрос, что члены правительства, депутаты Госдумы, чиновники из администрации все-таки должны разделять со своей страной, своей экономикой все риски. Если ты живешь в России и управляешь ею, тогда отвечай за ее экономику, понимая, что твои деньги в полной зависимости от того, как ты управляешь. Это же отчасти касается и недвижимости. Хотя здесь ситуация более гибкая - нужно просто декларировать источники, на которые приобретена недвижимость. Я считаю, что это тоже правильно.

Более сложный вопрос касается иностранных активов. Мне кажется, мы все-таки не должны отсекать в полной мере тех людей, которые, приходя на госслужбу, становясь депутатами, попадают в сложную ситуацию. Такому человеку говорят: немедленно продавай бизнес - или мы тебя выгоним. Он, может быть, этим занимался долгое время, и он просто потеряет деньги... Но сейчас такая модель избрана, посмотрим, насколько она окажется работоспособной.

А не получится так, что эти люди просто уйдут из правительства и других госструктур, чтобы сохранить свои деньги?

- Я ничего не могу исключать. Но это будет определенный сигнал об эффективности этих правил. Ведь наша цель не в том, чтобы обеспеченных людей из правительства (включая регионы и муниципалитеты) или парламента выдавить. Мы хотим видеть в правительстве, в числе депутатов успешных людей, а не людей, которые что-то спрятали и говорят: нет-нет, у нас все хорошо, все тихо, не волнуйтесь, мы зарабатываем три копейки.

О панибратстве в интернете

Вы - первый премьер, такой активный в интернете. Ваш пресс-секретарь Наталья Тимакова недавно сказала, что вас задевает панибратское отношение блогеров. Это правда?

- Я думаю, что Наталья Александровна просто меня защищала как пресс-секретарь. Если совсем откровенно, меня вообще это не задевает. Есть вещи, которые мне не нравятся. Это понятно. Но когда меня в интернете называют Димоном, это нормально абсолютно, по-человечески. Там же среда такая... Ну что, Димон? Меня так и в детстве называли. Да ну, ерунда это. У нас, конечно, свои традиции в обращении - Дмитрий Анатольевич, Владимир Владимирович. Это еще с давних времен. Считалось, что, если ты к кому-то обращаешься по отчеству, это означает, что ты очень уважаешь человека. Но во многих странах принято вообще обращаться к министрам, к премьерам, к президентам по имени. И это часть политической культуры. Может быть, на протокольных мероприятиях как-то иначе, но в принципе почти любой человек может обратиться к ним по имени. Ну а у нас в России свои традиции.

Об учебе сына

Ваш сын Илья в прошлом году поступил в МГИМО. Он посещает вуз или учится на дому? Приоткройте завесу.

- Никакой завесы нет. По понятным причинам у детей руководителей государства есть свои сложности в жизни. Но для меня было очень важно, чтобы мой сын чувствовал себя обычным современным парнем. Он нормальный студент. Я считаю, что это полезно прежде всего для него.

Жениться не собирается?

- Нет пока, слава богу. Надеюсь, что доучится хотя бы.

Дмитрий Анатольевич, спасибо за то, что нашли время для подробного разговора с "Комсомольской правдой"! С первой годовщиной вашего правительства!

- Спасибо!