Барон фон Безелагер вспоминает, как раздобыл бомбу для Гитлера [ Редагувати ]

"Однажды мой брат Георг позвонил мне и сказал: "Нужна бомба". Я достал лучшую из возможных - английскую". Рассказ Филипа фон Безелагера, единственного ныне здравствующего участника провалившегося покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, стал подлинной сенсацией.

На днях в Париже, где 86-летнему барону власти Франции вручили орден Почетного легиона, впервые после войны Филип фон Безелагер раскрыл публике свою истинную роль в той самой июльской операции под условным названием "Валькирия". До сих пор барон упоминался в трудах историков вскользь.

Итак, рано утром 20 июля 1944 года в центральной ставке Гитлера "Вольфшанце" ("Волчье логово") возле города Ратенбург в Восточной Пруссии (ныне - польский Кентшин) началось оперативное совещание военных советников о положении дел на Восточном фронте. Проходило оно не в бетонном бункере, а в маленьком деревянном домике с распахнутыми настежь окнами, куда фюрер перенес мероприятие из-за жары. В 12 часов 42 минуты прогремел чудовищной силы взрыв, обрушивший потолок. Погибли трое офицеров и стенограф, сам Гитлер получил пустяковые царапины. Хотя покушение не прошло для него бесследно - до конца жизни дергалась левая щека и сильно ухудшился слух.

Бомбу с часовым механизмом подложил полковник граф Клаус Шенк фон Штауффенберг, кадровый офицер ставки. Этот человек был единственным из числа заговорщиков, кто имел пропуск в "Вольфшанце" - огромный подземный комплекс в густом лесу, окруженный дотами, колючей проволокой, тысячами мин. Штауффенберг был тяжело ранен в Северной Африке, потерял глаз, правую руку и два пальца на левой. "Он плохо подходил для этой миссии, но, увы, ничего другого не оставалось", - говорит Филип фон Безелагер.

Штауффенберг с "важными сообщениями из Берлина" вошел в комнату в разгар совещания, и, поприветствовав фюрера, поставил портфель с бомбой под стол в двух метрах от него. Несколькими минутами позже вышел, извинившись: "Мне надо позвонить по телефону". Сидевший рядом полковник Хайнц Брандт, пытаясь разглядеть карту, которую изучал Гитлер, обнаружил, что портфель ему мешает, и ногой передвинул в сторону - за тяжелую ножку дубового стола. Сам погиб, а фюрера спас.

Уже вечером в Берлине были схвачены и расстреляны Штауффенберг и три его сообщника - генерал-фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен, генералы Людвиг Бек и Фридрих Ольбрихт, убежденные, что Третий рейх - позор и катастрофа для Германии.

Затем, выйдя на след "всех причастных", гестапо устроило бойню, казнив после диких пыток около 200 человек, в том числе шефа разведки Фридриха Вильгельма Канариса и бывшего посла в Москве Фредерика Вернера фон Шуленбурга, который вообще ничего не знал о мятеже. Одних насаживали подбородками на вбитые в стену крюки, других медленно душили фортепианными струнами. Казни снимали на пленку - специально для алчущего крови Гитлера.

Около часа ночи 21 июля хриплый голос фюрера прорезал тишину: "Мои немецкие товарищи. Я выступаю перед вами сегодня, во-первых, чтобы вы могли убедиться, что я жив и здоров, и, во-вторых, чтобы вы могли узнать о преступлении, беспрецедентном в истории Германии. Группа офицеров состряпала заговор, чтобы уничтожить меня... Мы сведем счеты с ними так, как это свойственно нам, национал-социалистам".

Филипа фон Безелагера миновала эта адская доля. Никто из карателей даже не подозревал о нем, никто из замученных соратников его не выдал. А между тем именно он, в ту пору 25-летний подполковник, командир кавалерийского полка в группе войск "Центр", имевший доступ к любой армейской технике, раздобыл для заговорщиков, точнее, для генерала Гельмута Штиффа (который передал ее Штауффенбергу), ту самую бомбу английского производства. И даже не одну, а несколько, но все не пригодились.

"Сойдя с трапа самолета в Берлине, я прихрамывал, будучи ранен в ногу, - рассказал барон. - Ко мне подошли молодые солдаты, предложили донести чемодан. Но я отказался. Там лежали бомбы, и я подумал, что ноша покажется им подозрительно тяжелой". Со Штиффом они встретились в кинотеатре, где шла какая-то комедия. Ожидая генерала в зале, Филип на экран не смотрел и крепко обхватывал свой кожаный саквояж, опасаясь, что кто-то из опоздавших на просмотр зрителей споткнется о него.

И еще одна важная роль отводилась Филипу фон Безелагеру в операции "Валькирия". Он, по замыслу организаторов, должен был с подразделением из тысячи бойцов добраться с Восточного фронта в Берлин - сначала на лошадях, затем - на транспортных самолетах. В Берлине этому "десанту" надлежало овладеть телами расстрелянных к тому моменту вождей Третьего рейха. Но, проскакав около 200 километров на запад, по направлению к лесному аэродрому, Филип получил сообщение от брата Георга, тоже участвовавшего в заговоре: "Всем обратно в старые норы!". Это означало провал. "Пришлось отдавать приказ о возвращении тем же темпом, который просто шокировал моих уставших солдат: они ведь не были предупреждены о нашем плане", - вспоминает барон. Потом до конца войны на всякий случай он держал при себе ампулу с цианистым калием. Георг также избежал расправы, но погиб в бою.

После войны Филип фон Безелагер получил экономическое образование, стал экспертом по лесным хозяйствам. На парадной двери его дома в городке Кройцберг возле Бонна начертано по латыни: "Si etiam omnes, ego non" ("Даже если все, то я - нет").

"Мы были убеждены, - говорит барон, - что даже если 20 июля 1944 года нам удастся осуществить задуманное, нас повесят, поскольку вся нация фанатично верила Гитлеру. Но каждый день его идиотского правления приносил новые и новые бессмысленные жертвы. Я видел его концентрационные лагеря, где умирали евреи, поляки, русские. Я понимал, что живу в криминальном государстве. Мы хотели прекратить войну и все эти ужасы".