Энрико Карузо - не имевший равных в искусстве и щедрости [ Редагувати ]

Одним из ярких музыкальных впечатлений моего детства был фильм "Великий Карузо". Картина эта, снятая на знаменитой студии "Метро Голдвин Майер" режиссером Ричардом Торпом в 1951 году, была сделана по-американски эффектно и достаточно искусно для того времени и покоряла прекрасной музыкой и актерами, прежде всего чудесным Марио Ланца - американским певцом, итальянцем по происхождению. В 60-70-е годы в Советском Союзе были очень популярны фильмы с его участием - "Полуночный поцелуй", "Любимец Нового Орлеана", но лента, посвященная жизни и творчеству величайшего тенора всех времен, вызывала особый интерес и желание смотреть ее снова и снова.

Чтобы вновь пережить радостные и трагические моменты жизни великого артиста, насладиться великолепием редкого по красоте голоса Марио Ланца, исполняющего оперные арии и неаполитанские песни из репертуара Энрико Карузо с истинным мастерством, страстью и вдохновением, хотя и с явно американским акцентом. Многое в фильме было весьма далеким от подлинной биографии великого тенора.

К счастью, есть грампластинки с записью голоса Энрико Карузо: он стал первым певцом, чей репертуар записан на пластинках, а знаменитое ариозо Канио из оперы Р.Леонкавалло "Паяцы" - "Смейся, паяц!", - воспроизведенное в записи, разошлось миллионным тиражом. А всего Карузо было напето около 500 дисков с более чем двумястами произведениями - впечатляющая цифра для того времени!

Но дело не только в цифрах, а в том, что, невзирая на техническое несовершенство, сквозь шумы на старых пластинках слышен живой теплый тембр его баритонального тенора, знаменитое карузовское рыдание в голосе, та слеза, что присуща была лишь ему, все, что волнует и трогает и сейчас, в эпоху "микрофонных" певцов...

О голосе Карузо уже при его жизни слагались легенды, многие композиторы почитали за счастье работать с ним. Джакомо Пуччини, впервые услышав в исполнении 24-летнего певца арию Каварадосси из его "Тоски", воскликнул: "Ты послан самим Богом!" Федор Иванович Шаляпин, с которым Энрико Карузо связывали не только несколько совместных выступлений, но и теплые дружеские отношения и общая страсть к рисованию, в одном из интервью, вспоминая их первую встречу в 1901 году в Милане, на сцене "Ла Скала", сказал: "Карузо произвел на меня самое очаровательное впечатление, весь его облик олицетворял сердечную доброту. А его голос - это идеальный тенор. Каким наслаждением было петь с ним вместе!"

Русская певица Павловская-Боровик, будучи партнершей итальянского певца в "Кармен" Бизе в 1912 году в Гамбурге, вспоминает, что ее "потрясла интенсивность переживания и полное перевоплощение в образ (Хозе), а в дуэтах - то, что Карузо "не демонстрировал своего голосового превосходства...

Что-то удивительное бережное и этически тонкое было в его обращении с голосом партнера". Она поведала и о творческом кредо артиста - петь только на языке подлинника, ибо перевод не может передать намерений композитора. Вот почему Карузо практически не пел в операх Вагнера (дал лишь три спектакля "Лоэнгрина" в Буэнос-Айресе), зато очень любил петь в операх французских композиторов. В его репертуаре было более 80 опер, множество самых разных песен - от классических произведений церковной музыки до родных неаполитанских песен и современных ему романсов и песен итальянских и американских композиторов. Все те, кому посчастливилось петь с Карузо, отмечают не только красоту его голоса, но и его чисто человеческие качества.

"Карузо был умный, сердечный, по-настоящему тонкой души человек... Его товарищеское отношение к партнеру выразилось, например, в том, что он ни разу в "Кармен" не вышел кланяться публике один..." - пишет В.И.Павловская-Боровик. Сам артист, перечисляя качества, необходимые для того, чтобы стать великим певцом, называет "широкую грудь, большое горло, отличную память, ум, уйму работы и... кое-что в сердце"!

Энрико Карузо при жизни испытал неслыханную славу, его популярность в Америке, куда он эмигрировал в 1903 году, вначале заключив годичный контракт с "Метрополитен-опера" и затем став ее первым солистом, была исключительной. Он считался самым высокооплачиваемым в мире оперным певцом, его гонорары выросли от 15 итальянских лир в начале карьеры, когда он пел в итальянских провинциальных театрах, до 2,5 тысячи долларов за каждый спектакль в "Метрополитен-опера".

Однако его слава, как водится, имела и оборотную сторону: не считая скандальных статей в прессе, были и неприятности крупнее, вплоть до анонимного письма с требованием 50 тысяч долларов, взрыва в театре на спектакле с его участием, крупного ограбления его загородного дома...

Но ни богатство, ни ордена и награды (Карузо был обладателем орденов и почетных титулов многих европейских государств), ни восхищение сильных мира сего, ни искренняя любовь коллег и публики не изменили его натуры.

В марте 1919 года дирекция "Метрополитан-опера" отмечала (правда, несколько преждевременно, так как дебют на сцене неаполитанского театра "Нуово" состоялся в марте 1895 года) 25-летие его творческой деятельности. В честь праздника был дан гала-спектакль со сценами из опер ("Любовного напитка", "Паяцев" и "Пророка"), а затем Карузо, восседавший на сцене в золоченом кресле и при всех своих наградах и орденах, выслушивал пышные речи и принимал подарки, включая серебряную копилку от граммофонной компании "Victor", золотую медаль от директора театра Гатти-Казацца и флаг города Нью-Йорка - символ признательности пяти с половиной миллионов его жителей.

Когда Карузо с женой наконец оказались дома, все комнаты которого были завалены подарками и утопали в цветах, несколько растерянный Энрико сказал: "Боже мой, Доро, что мы будем делать со всеми этими вещами, где их разместим? Ну да ладно! Публике нравятся всякие такие штуки, да и театру это хорошая реклама. Что до меня, то я пошел спать..."

Дороти Карузо, вторая жена певца, в своих воспоминаниях воссоздает живой облик артиста. "В жизни Карузо был самым обыкновенным человеком: добрым, простодушным, немного наивным, совсем не таким, каким его представляют себе люди, сотворившие из него легенду". Удивительно трогательные, нежные, полные страстной любви, простые, искренние письма посылал он своей молодой жене (это была любовь с первого взгляда, и в 45 лет он впервые обвенчался) - отовсюду, где проходили его гастроли.

Описывая необычайный триумф, который вызвало его выступление в Мехико - он там пел и в театре, и на открытой арене для боя быков, без привычных теперь микрофонов, под проливным дождем, и публика даже не помышляла покинуть представление, - артист задается вопросом: чем объяснить такой всплеск эмоций, когда и артисты, и публика плакали и аплодировали ему.

И сам же в письме отвечает: "Наверное, тем, что в этот раз я пел, как никогда в жизни. Нечеловеческим напряжением всех сил мне удалось посредством голоса передать публике мои чувства и переживания, добиться духовного единения с ней. И это захватило ее. Почему так вышло? Возможно потому, моя Доро, что в этот миг ты молилась за меня!" А ведь в это время его мучили сильнейшие приступы головной боли, предвестники болезни.

В последний раз он пел, будучи больным, испытывая острую боль в боку, в сочельник 1920 года в опере Галеви "Дочь кардинала", и только самые искушенные слушатели могли заподозрить неладное. Среди них был прославленный баритон Титта Руффо, не раз певший с Карузо: "У меня создалось впечатление, что Карузо может в любую минуту перестать петь и упасть в обморок прямо на сцене. Я ушел из театра подавленный".

У Энрико Карузо развивался в тяжелой форме гнойный плеврит, и многочисленные операции только несколько продлили его короткую жизнь, окончившуюся на родине, в Неаполе...

2 августа Энрико Карузо не стало, он оставил, по словам автора книги Витторио Торторелли, "48 миллионов лир и столько же прожитых лет славного и короткого существования. За свою жизнь он раздал такую же, а может, и большую сумму на различные пожертвования, побуждаемый лишь благородным порывом своего большого сердца".

Благотворительная деятельность Карузо не имеет себе равных в искусстве: достаточно лишь сказать, что за годы Первой мировой войны артист принес своими выступлениями одному только Красному Кресту 21 миллион  долларов, он пел в лучших концертных залах и на ипподромах, на прославленных театральных сценах и под открытым небом, неизменно собирая десятки тысяч слушателей.

Спустя несколько месяцев в Неаполь, где он был похоронен в специально возведенной капелле на кладбище Пьянто, из США была прислана огромная восковая свеча, отлитая по заказу Объединенных больниц, интернатов и приютов Америки, которым он оказывал помощь. Свеча эта должна зажигаться раз в год на сутки в течение 500 лет перед изображением Помпейской мадонны - в память о том, "кто не имеет себе равных в искусстве и щедрости". Интересно, горит ли эта свеча и сейчас?

В этот трагичный для многих искренно любивших Энрико Карузо год в Филадельфии в семье итальянских иммигрантов родился Альфредо Арнольд Кокоцца, будущий Марио Ланца, будущий экранный Карузо.