Без реабилитации: Бойцов повторно шлют на фронт [ Редагувати ]

Еще один аспект всех этих событий - люди в Мукачево, люди с оружием - это люди с фронта. Они привыкли к войне и, фактически, привезли войну с собой за тысячу километров от зоны АТО. Большой вопрос - как их всех адаптировать к мирной жизни? И вот сейчас идут переговоры.

Переговоры между силовиками и "Правым сектором". И наверняка осложняет эти переговоры - одна из самых опасных вещей - "донбасский синдром". Роман Бочкала об этом.

"У нас происходит здесь сегодня тематическая кубинская вечеринка. У нас здесь за кустами прячутся бойцы. Мы в принципе. Которые пришли на танцы".

За их улыбками - тяжкие воспоминания о пережитом. Все, что им сейчас нужно, - это хотя бы отвлечься.

"Эти ребята нам сегодня докажут что они не только замечательные защитники Украины, они еще и замечательные танцоры"

"Восемь месяцев уже у меня в левом ухе как шумело так и шумит. Я уже к этому просто привык. Головные боли – таблетки", - говорит Виталий Туницкий, боец 30 бригады.

Бои под Степановкой, прошлым летом, погубили целый батальон 30 бригады. Виталию повезло - он выжил.

"Я знал, если меня взрывной волной снесло, то сейчас быть взрыв где-то рядом. Я закрываю так и как бабахнет, меня даже снесло. Сразу почувствовал в левом ухе – шум", - говорит Виталий.

Очнулся уже в плену.

"Хотели, чтобы я сказал, что я, как командир танка давал приказ убивать мирных жителей Донбасса. Открыл огонь из танка. Стоял на правде. Я лучше с ума сойду, чем скажу, что по мирным жителям стрелял", рассказывает боец.

Виталий не чокнулся, но оказался весьма близок к тому.

"У меня посттравматическое стрессовое расстройство, и мне нужна эта помощь. Под наблюдением я должен быть психиатра".

Первая волна мобилизации, 11 батальон... Полгода войны, еще столько же плена. Теперь Александр дома. Но мыслями еще там.

"Да не знаю. Как-то оно все не то. Вроде все изменилось и все не такое совсем. Все по-другому", - говорит Александр.

После войны супруга не узнает Сашу.

"Стал такой весь, очень часто садится и думает себе тихонечко. Я с ним разговариваю. А он как будто не слышит. В другом измерении он для меня. А о чем думается в такой момент? О том, что было там".

У них у всех один диагноз.

"Я приехал так. Как дурачек. Женщина, увидев, сразу - туда. Сдала меня. Говорит - Ты там пробыть, пролечиться. Откапали. Полтора месяца провел в психушке, потому что так надо было", - говорит Максим боец 72 бригады.

Потом был санаторий.

"В Хмельнике я был - наполовину пустой санаторий. Отдыхают пенсионеры. АТОшников я насчитал там аж целых. То есть государство не заинтересовано. Я с директором общался. Он говорит, я не понимаю, почему до нас не отправляют ребят. А это военный санаторий? Военный . Министерства обороны", - рассказывает Максим.

В Украине не существует государственной программы, которая бы решала вопросы реабилитации военнослужащих. Системно этой проблемой не занимаются ни в Министерстве обороны, ни в любом другом ведомстве. Такое впечатление, что по-настоящему это волнует только волонтеров.

"Вам государство помогает помогать бойцам - Мы от государства ничего не ожидаем. Мы скорее государству предлагаем", - говорять волонтеры.

Виталина и ее друзья-волонтеры уже помогли сотням военных вернуться к нормальной жизни.

Свой проект они назвали "Творча Криївка". Лечат катанием на лошадях, музыкой, рисованием. И все это в Карпатах.

"Группы набираем из бойцов, которые не знакомы друг с другом. Максимум такое может быть, что два человека сгоняют друг друга. Мы не работаем с прошлым. Мы работаем с нынешним состоянием человека, и с будущим".

80 процентов побывавших в плену нуждаются в психологической реабилитации, считает волонтер Василий Будик.

"Нужна реабилитация. Причем довольно срочная. Нужна работа психологов. Профессионалов вот в этой части. Потому что здесь медикаментозные средства не подходят", - говорит Василий Будик, волонтер.

Василий сам был в плену, а теперь вытягивает оттуда других. На этот раз Сергея из батальона "Айдар". За несколько часов до интервью он был в донецком СБУ.

"Избиения, пытки, голодный месяц. Две недели без одежды на бетонном полу. Поломанные ребра, электричество. Я еще морально сам. Борьба противоречий идет"

"Оно выстрелит рано или поздно, если не принять мер. И мы не знаем, в какой ракурс это выльется, в какую проблему превратится"

"К нам приехал человек с очень сильной травмой. И этот парень приехал с гранатой. Потому решил красиво покончить жизнь самоубийством. - Он приехал к вам на курсы? К нам на реабилитацию в Карпаты", - рассказывают волонтеры.

Пока мы общались с Виталиной, бойцы уже освоили первые правила кубинских танцев.

На войне Виталий командовал танком. А теперь и ведро воды ему в тягость. Но вместо реабилитации командование бригады призывает Виталия обратно на фронт.

"Сказали, что я годен. Месяц таблеточки попить и все рассосется. Я теперь хожу на службу в Новоград Волынский".

Не получил обещанной реабилитации и Александр. Но его спасает семья.

"У меня мечта, чтоб закончилась война и чтобы папу больше не забирали".

Любовь тоже лечит.

"Поначалу немного отвыкла от него. Вроде как не муж, а вроде как мы с ним встречались. А сейчас уже начинаем привыкать понемножку".

Не знает, что бы делал без жены, и Максим. Ведь именно она назначила ему курс лечения. От армии же Максим получил очередную повестку.

"Звонят мне из сельсовета и говорят, уважаемый Максим Викторович, вам пришла повестка - снова в армию. Думаю, приду спрошу, куда мне ехать", - говорит Максим боец 72 бригады.

Но в отличие от своих командиров, Максим считает, что не готов брать оружие.

"Сегодня не сорвусь, завтра не сорвусь, а послезавтра сорвусь. Пострадает ни в чем невиновный человек. Не готов. Что физически, морально, что психологически. Не готов выполнять Боевые задачи на 90 процентов", - считает Максим.

В 2015 Украина получит 50 тысяч демобилизованных. Сотни, если не тысячи из них нуждаются в реабилитации. И если эту проблему и дальше не замечать, то Афганский синдром покажется мелочью.