Переводчик - соавтор, которого не помнят [ Редагувати ]

На вопросы о тайнах и прелестях художественного перевода отвечает Дмитрий Коваленин, переводчик с японского и английского языков, который первым познакомил русскоязычного читателя с творчеством знаменитого японского писателя Харуки Мураками ("Охота на овец", "Dance, dance, dance..." и его остальными романами).

- Бытует мнение, что письменный перевод - самый легкий вид перевода. Это так?

Дмитрий Коваленин: "Нельзя так ставить вопрос - что легче, а что труднее. Работая с произведением литературы, ты должен прекрасно понимать, что это будут читать тысячи, может быть, миллионы людей. И надо найти для них, для этих миллионов, идеальную форму русского языка - это архисложно! Соединить двух реально существующих собеседников при устном переводе намного легче. Когда переводишь художественную литературу, ты представляешь перед собой абстрактного, собирательного человека. Здесь используются воображение, фантазия".

- Художественный переводчик всего лишь "обслуживает" писателя или его можно назвать соавтором?

Дмитрий Коваленин: "Когда Станиславский ставил "Гамлета", разве он всего-лишь обслуживал Шекспира? Ни в коем случае. Он - творец. Он напитался Шекспиром, по-своему его прочувствовал, расставил свои акценты. Переводчик хорошего литературного произведения, которым зачитываются миллионы людей, - это тот же режиссер, человек неравнодушный. Имя переводчика на обложке книги - это все равно что имя режиссера на театральной афише: Шекспир в постановке такого-то. Никто же не спорит, что режиссер - это художник, а не обслуживающий персонал".

- Какой переводчик, по-твоему, заслуживает определения хороший?

Дмитрий Коваленин: "Это переводчик, способный понять, зачем автор что-то написал, и заставить это что-то сработать в его родном языке, языке перевода. Если японец смеется на 26-й странице книги Мураками, то я должен сделать так, чтобы примерно на той же странице, примерно над тем же фрагментом засмеялся и русский человек. Только не путайте - это не буквальный перевод. Это лишь умение понять, что именно побуждает автора написать то-то или то-то, и найти в русском языке адекватный способ передать это. В отношении художественной литературы я бы скорее употребил слово "аутентичный", а не "адекватный".

- В чем же принципиальная разница?

Дмитрий Коваленин: "Адекватный перевод - это перевод слово в слово, точка в точку. Так инструкцию к вентилятору переводят. При аутентичном переводе у тебя есть возможность импровизировать, выражать свое понимание слов автора. Это не означает, что я несу отсебятину. Просто из 15-20 возможных синонимов я нахожу наиболее, с моей точки зрения, подходящее. Например, в книге "Охота на овец" есть такая развернутая метафора: "она трескала книги, точно жареную кукурузу, - от корки до корки, одну за другой". В японском варианте - просто ела. Да, здесь есть определенное отклонение от автора. Я же усилил эффект авторской метафоры. Вот такие нюансы создают стиль переводчика".