Как внушавшее страх супергосударство стало содружеством наций [ Редагувати ]
На этой неделе Европейский союз (ЕС) совершил нечто примечательное. Он предпочел стать общеевропейским содружеством наций, а не частично европейским супергосударством из кошмарных снов тори. Видите ли, главным следствием острого спора по поводу открытия переговоров о членстве в союзе Турции стала не гарантия того, что Турция станет членом ЕС, что может случиться, в может и не случиться через 10 или 15 лет. Главное следствие - решение передвинуть передовой рубеж для нынешнего расширения настолько далеко на юго-восток Европы, что он гарантирует вступление в ЕС остающихся стран Юго-Восточной Европы - и, возможно, раньше Турции. В этом есть тонкая историческая ирония. Турция, которая в своей прежней, оттоманской, форме оккупировала значительную часть Балканского полуострова и, следовательно, отрезала их оттого, что в то время именовалось Христианским клубом Европы, сегодня выступает в роли открывателя дверей Европы для своих бывших колоний.
Болгария и Румыния в любом случае вступают в ЕС в 2007 году. Какую цену заплатила Австрия за то, что, наконец, согласилась на открытие переговоров с Турцией? Аналогичное обещание для Хорватии! Одно ведет к другому. Когда эти балканские страны окажутся в союзе, они немедленно начнут агитировать за прием в него своих соседей, точно так же, как сегодня Польша агитирует за обещание членства в ЕС для Украины. И вовсе не имеет значения, что те соседи были в прошлом врагами, и у них сохраняются горькие воспоминания о недавних войнах и этнических чистках. Таинственной алхимией расширения является то, что оно превращает бывших врагов в адвокатов. Германия была активным агитатором за прием в ЕС Польши, а Греция и по сей день является одним из самых решительных сторонников приема в ЕС Турции.
Когда Сербия и Македония будут стучаться в двери Брюсселя, то станут восклицать: "Что, вы сказали 'да' Турции, а нам говорите 'нет', так кто же ближе к вам и явно более европейский, чем Турция?" Поскольку эти страны в большинстве своем невелики, и поскольку ЕС уже несет ответственность за большую часть безопасности и реконструкции Юго-Восточной Европы как квази-колониальной постконфликтной территории, сопротивляющиеся более старые члены ЕС со вздохом скажут: "Черт с ними, одна или две маленькие страны в любом случае не делают погоды - нашей главной головной болью являются Турция и Украина". И тогда эти страны к нам проскользнут.
В результате, вне зависимости от того, удастся или нет Турции стать членом союза в предстоящем десятилетии, к 2015 году ЕС будет включать в себя большую часть территории, которая исторически считается Европой. И он будет насчитывать 32-37 членов - ибо Швейцария, Норвегия и Исландия могут когда-нибудь решить, что им тоже следует вступить в этот союз. В таком случае останутся лишь расположенные у границ ЕС Турция и Украина, тогда как Россия будет иметь с новым Европейским союзом особые отношения.
И тогда только люди с такой преднамеренной тупостью, как у автора передовицы в газете "Daily Mail", смогут полагать, что подобный расширенный и диверсифицированный Европейский союз когда-нибудь станет наполеоновским, федеральным (в понятии евроскептиков), централизованным, бюрократическим супергосударством. Вот почему те, кто все еще хочет чего-то вроде Соединенных Штатов Европы, считают, что понедельник стал для Европы черным днем.
Валери Жискар Д'Эстен (Valery Giscard d'Estaing), главный автор мертворожденного договора о конституции ЕС, был в отчаянии, в то время как британец Джек Стро (Jack Straw) улыбался от уха до уха. Грубо говоря, британцы ненавидели конституцию, потому что считали, что она приведет к созданию французской Европы, в то время как французы ненавидели расширение, потому что думали, что оно создаст британскую Европу. А поэтому Жискар сетует на то, что дальнейшие расширения ЕС "со всей очевидностью трансформируют Европу в большую зону свободной торговли". Континентальные европейцы в классическом случае обвиняют британцев как раз в том, что те этого хотят.
В самом деле, некоторые британцы как раз хотят, чтобы Европа была именно такой. Это одна из причин того, что Маргарет Тэтчер (Margaret Thatcher) с любовью относилась к расширению ЕС. Я недавно слышал, как один из видных членов консервативного теневого кабинета весьма недвусмысленно говорил, что ему нравится перспектива дальнейшего расширения ЕС, потому что оно сделает этот союз таким, каким он и должен быть: большой зоной свободной торговли. Но эти люди не представляют взглядов британского правительства, и они в любом случае не правы.
Эта расширившаяся Европа будет чем-то гораздо большим, чем зона свободной торговли, или вообще ничем не будет. Она уже сейчас есть нечто большее. А большинство этих новых членов очень хотят, чтобы она стала такой. Для того чтобы стать только лишь зоной свободной торговли, Европейскому союзу пришлось бы сделать большой шаг назад как раз тогда, когда он делает большой шаг вперед, а этого он не станет делать. Скорее, Европа стоит перед перспективой превращения в организм, который настолько же перерос зону свободной торговли, насколько он не дорос до централизованного супергосударства. За отсутствием более хорошего термина я называю это беспрецедентное, охватывающее весь континент политическое сообщество "содружеством" - но я имею в виду нечто, больше похожее на более раннее современное польско-литовское сообщество, чем на сегодняшнее Британское Содружество Наций.
А тем временем я не хотел бы, чтобы вы думали, что я уклоняюсь от вопроса членства в ЕС Турции. Если бы мы начинали с нуля, я сказал бы, что Европейскому союзу следует иметь "особые отношения" - термин Ангелы Меркель (Angela Merkel) - с Турцией, как и с Россией. Почему? Потому что Европа не заканчивается на своих восточных и юго-восточных границах, она просто постепенно растворяется. Она растворяется на громадных просторах Турции и России. Где-то между Москвой и Владивостоком, где-то между Стамбулом и Хаккари вы оказываетесь в большей степени в Азии, нежели в Европе. Этот лишь частично европейский характер географии и истории двух вышеназванных стран наталкивает на мысль об особых отношениях, ибо ощущение принадлежности к географической и исторической общности важно для любого политического сообщества Европы.
Но мы не начинаем с нуля. У нас есть обещания, которые нужно выполнять. На протяжении более 40 лет мы заверяли Турцию, что она будет принадлежать к нашему европейскому сообществу. Мы повторяли, подкрепляли, конкретизировали эти обещания в последнее десятилетие. Пример Турции, сумевшей примирить в основном исламское общество со светским государством, имеет очень важное значение для остального исламского мира - и в том числе важен также для тех 15-20 миллионов мусульман, которые уже проживают в Европе. Когда недавно я был в Иране, один диссидентствующий мулла, которого продержали в заключении 18 месяцев за то, что он критиковал исламский режим своей страны, сказал мне: "Есть две модели: Турция и Иран". Какую из них нам следует поддержать? Ответом является то, что американцы называют "no-brainer" (очевидный, очень простой.) И поэтому ЕС, хотя у него и нет мозгов - в том смысле, что он не принимает решений, как нация-государство - сделал правильный выбор. Турция является исключением, а вовсе не прецедентом для Марокко или Алжира. В силу основательных причин ЕС только что решил включить в свой состав большой кусок Азии.
Однако прежде чем это произойдет, нам нужно позаботиться о двух вещах. Первое, чтобы Турция действительно удовлетворяла знаменитым Копенгагенским критериям ЕС: имела прочную либеральную демократию, главенство закона (с полным равноправием мужчин и женщин), экономику свободного рынка, свободу слова (также и для интеллектуалов, которые заявляют, что турецкий геноцид против армян имел место), и уважение к правам национальных меньшинств (в первую очередь курдов). Турции еще предстоит пройти большой путь. Второе, и не менее важное, это то, что общественное мн
ение в странах, являющихся сегодня членами ЕС, таких, как Франция и Австрия, должно быть подготовлено к тому, чтобы согласиться на прием в союз Турции. А для достижения всего этого придется поработать еще, по меньшей мере, десяток лет.
Итак, можно утверждать, что на этой неделе ЕС совершил нечто очень важное, хотя сам в действительности и не понимает, что он сделал. Он не решил сделать Турцию своим членом. Он решил, что Европа будет содружеством, а не супергосударством.
