ЕС впадет в летаргический сон [ Редагувати ]

После двойного "нет" конституционному договору в исполнении Франции и Голландии - двух стран-основательниц ЕС - процесс ратификации текста этого документа технически по-прежнему открыт и даже одобрен девятью членами Европейского Союза. Но с политической точки зрения он оказался в тупике. В подобных обстоятельствах процесс создания общей Европы оказался парализован и, что хуже всего, выхода из сложившейся ситуации на горизонте и не видно. Предвыборные кампании двух ближайших лет - преждевременные сентябрьские выборы в законодательное собрание Германии, итальянские выборы 2006 года и президентские выборы во Франции 2007 года, не говоря уже о выборах в новых восточно-европейских странах-членах ЕС (Польша и Чешская республика) - исключат любую возможность политических маневров в Европе, лишившейся своего курса и находящейся в критически опасной ситуации отсутствия лидера.

Названное отсутствие европейских лидеров, в противоположность Европе, осветившей Маастрихтский договор 1991 года (Коль, Миттеран, Гонсалес, Любберс, Делор), вполне очевидно как в союзных государствах, так и в общеевропейских структурах. Результатом этого становится медленный рост отчуждения между политиками-правителями и гражданами, а роль искупительной жертвы играет европейский идеал. При таком положении дел вероятность того, что французов и голландцев, а также жителей других европейских стран, которых захлестнет эффект домино негативной реакции на Конституцию можно будет созвать еще на один референдум, чтобы поменять их решение на противоположное, практически исключается. Так поступили датчане и ирландцы, отказавшись признать в 1992 и 2001 годах Маастрихтский и Ниццкий договор, но сегодняшнее "нет" двух из шести членов-основателей Европы можно считать смертельным.

И потому ЕС способен впасть в летаргический сон, а Конституция, которая должна была стать политическим цементом, который скрепит расширенную Европу из 25 членов, будет медленно агонизировать. Никто не решается подписать ее свидетельство о смерти. После того, как французы и голландцы поставили опасения за свою идентичность выше общеевропейских целей, их правительства пытаются преодолеть последствия голосования, поставив национальные интересы выше европейских. Мало того, мы еще должны выяснить, сумеет ли Люксембург, исполняющий в нынешнем полугодии в ЕС президентские обязанности, вырвать на брюссельском заседании Совета Европы (16 и 17 июня) у других стран соглашение по союзному бюджету на 2007-2013 годы. Предвыборная кампания в Германии и шаткое положение Шредера лишают канцлера политической возможности идти на экономические уступки и оказывать помощь.

Политический парадокс в изложенном контексте заключается в том, что, возможно, такая страна, как Великобритания, займется разрешением сложившейся тупиковой ситуации. Действительно, в июле наступит очередь именно Тони Блэра занять президентское кресло Европейского Союза, и авторитет его окажется усилен из-за последствий раскола французским "нет" оси Париж-Берлин - традиционного европейского мотора. Полугодие британского президентства пройдет под знаком прагматизма: рассмотрение текущих дел, где единственной политической задачей будет вопрос о вступлении Болгарии и Румынии, и решение о замораживании британского референдума, намеченного на 2006 год.

Еще одно вызывающее споры расширение в ситуации, когда среди причин двойного "нет" называлась боязнь последствий вступления в Европу новых восточных стран, то есть социального демпинга и делокализаций. Несмотря на все заявления хулителей Конституции, это был документ, который мог бы способствовать политическому и социальному сплочению расширенной Европы. Нехваткой этого закона и расколом франко-германской оси могут воспользоваться британцы для продвижения своей неолиберальной инициативы, согласующейся с желаниями новых членов. Сказавшие "нет" ради новых переговоров по укреплению европейской социальной модели, подобно широкому сектору французских левых, могут столкнуться с прямо противоположным эффектом.

То же и во внешней политике: идея Европы - державы, обладающей собственным голосом в нашу эру глобализации, оказалась ослаблена, что выгодно широкой зоне свободного рынка. В общем, еще один парадокс: те, кто, подобно Франции, возглавили в ООН кампанию против войны в Ираке, оказались сегодня неспособны привести свою собственную страну к поддержке европейского проекта. И, как результат, возможное смещение оси притяжения ЕС в сторону новой Европы неопределенных очертаний.