Путинскую элиту отличает военная выправка [ Редагувати ]

В политических верхах России все больше людей в погонах, утверждает на страницах "Независимой газеты" сотрудник Института социологии РАН Ольга Крыштановская. Согласно ее исследованию о качественном составе правящего класса России при президентстве Владимира Путина, основной особенностью формирующейся в России системы власти является милитаризация политической элиты.

В результате естественной возрастной ротации на место ветеранов брежневского партаппарата пришли бывшие комсомольцы, советские хозяйственники, силовики, поясняет Крыштановская. В целом эта группа сохранила свои доминирующие позиции - 77% нынешней государственной элиты имеет старое номенклатурное происхождение.

Начало 90-х стало временем "открытия элиты", когда система внезапно "разомкнулась" и впустила "случайных людей", пришедших из науки, из трудовой, как принято было тогда говорить, интеллигенции, из диссидентских кругов. По выражению автора, это была "элита Большого скачка".

Путин - также один из "людей Большого скачка" - как и большинство кадров, которые он привел с собой. Более того, персональный состав элиты федерального уровня при нем обновился на 24%, а доля земляков президента в нынешней государственной элите составляет более 25%.

Наиболее существенным отличительным признаком "путинского набора" является то, что его "новобранцы" по преимуществу рекрутируются из числа силовиков, и в первую очередь - из чекистов. "Силовики сразу попадают на верхние этажи. Механика простая: Путин пришел на самый верх, и его люди последовали туда же".

"Пришельцев с Лубянки, из Минобороны, из МВД полно в администрации президента, ими на 15% укомплектован Совет Федерации, они возглавляют каждый десятый регион. Очень мощно эта корпорация представлена в нынешнем "политбюро", каковым можно считать Совет безопасности РФ. Здесь военным принадлежит более половины мест".

Но самой милитаризованной структурой являются аппараты президентских полпредов - они укомплектованы силовиками на 70%. "Если учесть, что полпредства координируют деятельность всех силовых ведомств в субъектах Федерации, то можно себе представить, какими возможностями мобилизации обладают эти вроде бы периферийные, неконституционные центры власти", - поясняет Крыштановская.

"В большинстве гражданских министерств хотя бы один из замминистров - при погонах. В аппарате правительства этих кадров - почти четверть штатной численности, очень сильные "военные группировки" в Минсвязи, в Минпроме, в Минэкономразвития..."

Эти люди заняты своим привычным делом - "приглядывают" за учреждением. Их обучали "контролировать ситуацию", охранять вверенный объект. "Прокладывать курс - не их конек. Там, где они прежде служили, творческое отношение к заданиям начальства не поощряется, поэтому склонность к творчеству не является профессиональной чертой людей в мундирах", - пишет газета.

"Они не всем, что делает Путин, удовлетворены, но все же считают его своим человеком и надеются, что он даст им поруководить страной. То есть разрешит им "навести порядок", как они это понимают и как, на их взгляд, понимает это сам Путин. Все они - государственники, в том смысле, что не представляют себе порядка без государственного контроля над всеми субъектами социальной жизни".

То, что не встроено в государственную иерархию, они считают не только лишним, но и вредным. Поскольку все политические игроки в эту иерархию уже встроены, СМИ тоже в основном подконтрольны, единственным серьезным противником они считают бизнес. Взять контроль над экономикой - последнее, что им осталось.

Попав в элиту со стороны, по случаю, он теперь делает все, чтобы перекрыть этот канал, объясняет социолог. Теперь, при Путине, происходит "закрытие элиты". В ротации элиты восстанавливается системность, основой которой является жесткая иерархия.

"В этой среде принято восторгаться китайским опытом: сильная государственная идеология, монолитная концентрированная власть, все перемены - по утвержденному плану, никаких импровизаций, никакого плюрализма".

Ментальные установки людей, которых готовили для выполнения охранных функций, по определению консервативны. Их учили отвечать за безопасность, за сохранность того, что им доверено, а не за развитие, не за реформы. Поэтому с их приходом во власть неминуемо включаются тормоза, начинается реставрационный процесс.

По мнению Крыштановской, отличительной чертой нашей сегодняшней государственности является то, что под оболочкой либеральных лозунгов, новых законов о местном самоуправлении и разговоров о важности многопартийной системы, "укрепляется бюрократическая вертикаль, разрастается штат государственных надзирателей, свертывается федерализм". Что ж, если так задумано, то лучше чекистов с этой задачей не справится никто, уныло заключает "НГ".