The Times: Честный человек, погибший на чужой войне [ Редагувати ]

Достаточно было увидеть лицо Тони Блэра, спускавшегося по трапу самолета в Токио, чтобы понять: смерть Дэвида Келли изменила британскую политику. Это событие из числа тех, что знаменуют собой эпоху или, может быть, конец эпохи. Это трагедия для родных доктора Келли, и общество это вполне понимает. Но это и событие, которое не должно было произойти, - гибель честного человека в ходе политической игры. Это не просто политическое событие, оно имеет нравственный смысл, и люди не только опечалены, им еще и стыдно.

Доктор Келли попал под перекрестный огонь трех сражений. Первым была борьба бюрократий, стремящихся избежать обвинений в неудачах разведки в ходе иракского кризиса. И в Британии, и в США войну оправдывали угрозой, которую представляет иракское оружие массового уничтожения. Говорили, что оружие может быть развернуто "за 45 минут". Это утверждение не могло быть справедливым, поскольку оружия, которое можно активировать с такой скоростью, до сих пор не разработали. Разведывательное сообщество обвиняет политиков в "подтасовке" данных, политики обвиняют разведывательное сообщество во вбросе недостоверной информации.

Вторым сражением была борьба за власть внутри партии лейбористов, приведшая к отставке из-за войны нескольких министров, в том числе Робина Кука и Клер Шорт. Положение Тони Блэра в партии впервые оказалось под угрозой. В партии всегда была сильна пацифистская традиция, достаточно вспомнить кампанию за ядерное разоружение и кампанию против перевооружения и призыва. Два лидера лейбористов, Джордж Лансбери в 1930-е годы и Майкл Фут в 80-е были открытыми пацифистами. Оппозиция войне лейбористов в союзе с консервативным американским президентом вышла далеко за пределы партии.

Третье сражение шло между правительством, в частности Даунинг-стрит, и корпорацией BBC. В ходе иракского кризиса программы BBC становились все более критическими по отношению к внешней политике правительства, а затем к войне. Критика продолжается и по сей день. Те, кто на прошлой неделе смотрел выступление премьер-министра в конгрессе, видели, что это была непростая речь, подразумевавшая критику по отношению к принимающей стороне, и тем не менее встреченная с энтузиазмом. На протяжении следующих 12 часов BBC в новостных программах, передачах Newsnight и Today подвергала Блэра такой унизительной критике, какую не позволила бы себе ни одна из оппозиционных партий.

На другой стороне находился Алистер Кэмпбелл, одержимый идеей доказать неправоту BBC и желанием уничтожить военного корреспондента корпорации Эндрю Гиллигана. В каком-то смысле статья Гиллигана от 29 мая была некорректной. Сегодня ясно, что Алистер Кэмпбелл не добавлял в сентябрьское разведывательное досье пресловутую ошибку, касающуюся "45 минут", хотя и порекомендовал сделать другие исправления. Однако BBC не торопится признавать, что Гиллиган не смог доказать свое сенсационное предположение.

До этого момента все оставалось в рамках законов политической борьбы. Разведывательное сообщество и вправду чувствовало, что его информацию для оправдания войны усилили, то есть преувеличили. Однако Блэр, несомненно, верил в то, что говорил. Его проблема заключалась в том, что партия лейбористов не хотела поддерживать войну, которая с его очки зрения была необходима для свержения тирана, осуществляющего геноцид. Хотя оружие массового уничтожения не нашли, захоронения убитых иракцев, иранцев и кувейтцев доказывают, что геноцид имел место.

Но и гнев тех, кто выступал против войны, был неподдельным. Некоторые из них действительно пацифисты, другие, например Робин Кук, придерживались франко-германской позиции. Они настаивали на том, что дипломатические методы не исчерпаны. С точки зрения премьер-министра, критики войны защищали Саддама Хусейна и пытались вбить клин между Британией и ее важнейшим союзником - США. Это были национальные проблемы, дающие абсолютно законный повод для споров. Флит-стрит, журналистское сообщество, выступало на обеих сторонах.

Жесткая позиция BBC вызывает множество вопросов. Стремилась ли BBC расследовать деятельность собственных журналистов? Прав ли был Гиллиган в своем предположении, что Кэмпбелл добавил утверждение о "45 минутах"? Являлись ли репортажи BBC непредвзятыми, или корпорация отстаивала в споре о войне одну точку зрения? Должно ли было руководство BBC доверять источникам Гиллигана, не зная, кто они?

Поскольку теперь BBC признала, что главным источником Гиллигана был доктор Келли, как можно объяснить конфликт между показаниями Гиллигана и Келли на слушаниях в комитете по международным делам? Разгласил ли Гиллиган информацию, позволяющую идентифицировать доктора Келли как его источник? Насколько весомо мнение руководителей BBC, берущих на себя роль судей по собственному делу?

Это серьезные вопросы, но суть дела не в них. Очевидно, что и на BBC лежит ответственность за события, которые довели докторара Келли до отчаяния, но не только на ней. Попав в трудные обстоятельства, доктор Келли, по-видимому, обнаружил, что его бросили на произвол судьбы и работодатели из министерства обороны, и BBC, которой он предоставил важную информацию, и Даунинг-стрит, считавшая его важным инструментом в борьбе против BBC, и комитет по международным делам, где он выступал. Перекрестный допрос, учиненный лейбористом Эндрю Маккинли, был ярким образчиком запугивания и оскорблений.

Некто, чье имя предстоит выяснить в ходе расследования лорда Хаттона, решил отдать доктора Келли на съедение. Он выдал сведения о том, что Келли встречался в Гиллиганом и мог быть его информантом. Келли не стремился становиться козлом отпущения. Он не хотел, чтобы звучало его имя, но оно было названо, и министерство обороны выступило с подтверждением. Он не ожидал, что предстанет перед комитетом палаты общин, и не думал, что, оказавшись там, подвергнется оскорблениям.

Политические трагедии часто кристаллизуются вокруг конкретных людей, но за ними стоят мощные силы. С самого начала, когда он впервые возглавил партию лейбористов, Тони Блэр был необычным лидером. Он отменил 4-ю статью, провозглашавшую приверженность партии государственной собственности, но не смог отменить органическую приверженность партии государственному социализму. Он стал сторонником реформ социальной сферы, образования и здравоохранения в духе Тэтчер, но эти реформы блокируются в течение 6 лет: ими недовольны его же министры. Еще и сегодня партия борется против больничных фондов и платы за высшее образование, поскольку они не вписываются в представления старых лейбористов. Тони Блэр выиграл выборы, но проиграл сражения за реформы.

Во внешней политике он оказался сторонником вмешательства - он был главным партнером США в Косово, Афганистане и Ираке. Его внутренняя политика и войны, ведущиеся за границей, противоречат самой природе его партии. Он не смог бы проводить подобную политику без поддержки своего главного пропагандиста Алистера Кэмпбелла, без союза с Гордоном Брауном, который всегда пользовался правом вето, и без жесткой дисциплины в партии.

В области внутренней политики общественное мнение обычно на стороне Блэра. Это демонстрируют победы на выборах. Но войны отвратили многих прогрессивных представителей среднего класса, голосовавших за лейбористов в 2001 году. Он оказывается во все большей изоляции и становится все более зависимым от своих верных сторонников, особенно от Алистера Кэмпбелла.

Это давление прибрело наиболее эмоциональную форму в конфликте между Кэмпбеллом и BBC. Жертвой этого конфликта оказался доктор Келли, который не смог справиться с обстоятельствами. Судя по выражению лица Тони Блэра в Токио, он понимает, что тоже может не справиться с ними. Он совершил открытие, поняв, что может одержать убедительную победу на выборах, будучи правым лидером левой партии. К сожалению, расколотая партия не позволяет эффективно управлять страной.