Sueddeutsche Zeitung: Посткоммунисты [ Редагувати ]

Для поборников демократии в восточной Европе две новости. Начнем с хорошей: кремлевский шеф Владимир Путин видит в состоявшихся в России парламентских выборах шаг к укреплению демократии. О том же говорит и его украинский коллега Леонид Кучма после того, как парламент дал ему возможность, в третий раз стать президентом. Плохая же новость такова: российский и украинский президенты понимают демократию несколько иначе, нежели ее привыкли трактовать в Западной Европе.  И еще одна плохая новость: федеральный канцлер Герхард Шредер хвалит Путина за его усилия в правом деле демократизации страны.
  
Спустя полтора десятилетия после наступления "Восточноевропейской весны" 1989-1991 годов приходится ставить вопрос: А что вообще можно называть демократией? В России сегодня правят бывшие кадры КГБ. Эта спецслужба в советские времена была единственным институтом, которому было известно о преимуществах рыночной экономики и о слабых местах собственной системы.  По этому опыту в стране проводятся капиталистические реформы, хотя оборонная промышленность, сырьевая отрасль и финансы власть все еще старается держать под своим контролем. Ведь государство должно быть сильным, централизованным и строго иерархично структурированным. Аппарат юстиции зависит от президентского аппарата, пресса в значительной степени "приобщена к господствующей идеологии", выборы подвергаются манипуляциям.

Московский пример хочет наследовать президент Украины, в которой ныне правят "красные начальники". Общей чертой российских и украинских посткоммунистов является и то, что они рассматривают государство и его ресурсы как свою собственность. Точно такой уклад мышления приписывает гражданская оппозиция польским посткоммунистам.

В Варшаве во главе с экс-секретарем ЦК Лешеком Миллером правят бывшие функционеры коммунистического союза молодежи. Они продвигают интеграцию на Запад и приняли законы рыночной экономики с тем условием, что "их люди" займут ключевые позиции не только в государственном аппарате, но и на предприятиях с государственной долей. К ним относится и государственное телевидение, ставшее "рупором правительства". Либеральный журнал Wprost издевательски называет политическую редакцию гостелевидения "Варшавским корпунктом Белорусского ЦТ", иронизируя по поводу известной государственной пропаганды неосоветской Белоруссии. Более того, правительство Миллера предпринимало, хотя и безуспешно, попытки установить контроль над либерально-консервативной газетой Rzeczpospolita. А попытка подкупить редакцию известного свой либеральностью издания Gazeta Wyborcza выгодной новинкой в законе о СМИ уже более года является предметом расследования специальной комиссии Сейма и Генпрокуратуры.

Прагматики

В России главным инструментом усмирения прессы было налоговое давление - редакции, якобы уклонявшиеся от уплаты налогов, просто закрывались. Любые жалобы тщетны, судебная система не работает, да и независимой ее назвать никак нельзя.  И в данном случае киевское руководство следует московскому примеру. Обнаружение нарушений налогового законодательства - метод практически гениальный. Тогда как раньше методы работы КГБ с "политически неблагонадежными" на Западе всегда сталкивались с жесткой критикой, то сегодня международные финансовые институты видят в "справедливом налоговом законодательстве" основу для укрепления демократии. При этом никто не задается вопросом: почему в составе российской и украинской налоговой милиции существуют подразделения, оснащенные словно для борьбы с терроризмом или почему столь многие из сегодняшних руководителей финансовых ведомств некогда были офицерами КГБ.

Попытки контролировать СМИ - лучшее доказательство того, что посткоммунисты этих трех стран не восприняли некоторых основополагающих принципов Западной Демократии. Оппозиционеры этих стран задаются вопросом, могут ли из посткоммунистов получиться хорошие демократы? Ответ отрицательный. И причины тому лежат скорее даже не в плоскости мировоззрений. Просто партийные функционеры конца советской эпохи не были, за исключением нескольких, обременены грузом идеологической ответственности - политические манифестации стали для них пустым ритуалом властной верхушки. В 70 - 80-х годах немецкие левые наивно верили, что систему можно реформировать, сделать социал-демократической. Кто бы этим занимался? Брежнев что ли? Или может быть Андропов, Ярузельский и Хонекер?

Сегодня этих молодых аппаратчиков ушедшей эпохи сплачивает общее прошлое, их политическая социализация, беспрекословный корпоративный дух. Их связывают не столько общие политические взгляды, сколько общая цель - защищать свое имущество. Именно по этой причине руководство в Москве, Киеве и Варшаве не отказывается от тех методов, которым было научено в коммунистические времена. За исключением прибалтийских стран ни в одной из бывших советских республик не было попыток системного обновления. Архивы спецслужб в значительной степени недоступны, а сами службы продолжают работу в почти неизмененном составе. 

В Польше первое правительство во главе с "Солидарностью" в 1989 году объявило "примирение общества" и отказалось, таким образом, от уголовного преследования главных деятелей режима. Благодарностью посткоммунистов  за этот широкий жест стало то, что в 1993 году, когда им удалось вернуться к власти, они вышвырнули из правительства всех демократов. Только лишь в 2000 году был основан Институт Национальной Памяти, призванный напоминать о преступлениях минувшей эпохи. Так вот нынешнее "демократическое" правительство не оставляет попыток ликвидировать это учреждение. Еще одним любопытным фактом является то, что нынешний премьер Лешек Миллер называет введение Ярузельским военного положения 22 года назад, "шагом к демократизации страны", тогда как в действительности это было полным лишением поляков их гражданских прав.

Точно так же, как странам Варшавского договора некогда не удалось совершить демократизацию, также маловероятно сегодня и то, что посткоммунисты пойдут на построение системы с действенным и открытым распределением властных полномочий. У всякого правила есть свои исключения, такие как Александр Квасьневский, которые прилагают все усилия для создания внутреннего равновесия в обществе. Все же большинство бывших аппаратчиков лишь используют риторику и механизмы демократии, чтобы усиливать собственные экономические позиции.
 
Индикатором тому является и высокий уровень коррупции. В Украине оппозиция обвиняет руководство страны в причастности ко многим финансовым скандалам. В Польше Gazeta Wyborcza, Rzeczpospolita и Wprost почти каждую неделю сообщают о новых случаях коррупции с участием аппаратчиков. В то же время Генпрокуратура завела дела на редакции многих газет, которые изобличали махинации в правящих кругах. Газеты обвиняют в разглашении служебной тайны. В Польше министр юстиции находится в персональной унии с генпрокурором, что дает ему почти неограниченные возможности открывать и закрывать уголовные дела на политиков.  

Немецкие эксперты по Восточной Европе, в частности чиновники министерства иностранных дел, сошлись во мнении о том, что хвала канцлера Шредера в адрес Путина скорее вредит демократизации России. Эксперты сожалеют и возмущаются по поводу того, что канцлер не использует хотя бы незначительных средств влияния на Россию, как будто бы Запад не сделал никаких выводов из прошлых ошибок в оценке той или иной персоны.

Оригинальный текст статьи Вы можете прочесть здесь.