Деньги Пинчука, или Деньги для Пинчука? [ Редагувати ]

На пресс-конференции руководства ОАО "Никопольский завод ферросплавов", состоявшейся на прошлой неделе, и.о. председателя правления НЗФ Александр Неустроев настойчиво подчеркивал готовность собственника решить вопрос НЗФ, заключив с государством мировое соглашение. Сумму, которую структуры Виктора Пинчука (неважно - "Интерпайп" или "Приднепровье") готовы выплатить государству в качестве "отступного" Александр Неустроев при этом называть не спешил. В чем же здесь дело?

Дело в том, что, затеяв реприватизацию НЗФ, государство с самого начала поставило себя  в сложное и весьма двусмысленное положение. Нет, для Тимошенко все, конечно, было просто. Реализуя схему "отобрать у Пинчука и отдать Коломойскому", она не собиралась обращать внимание на тонкости украинского, а тем более - международного законодательства. Общенациональная кампания по "восстановлению справедливости", горячо поддержанная ее люмпенизированными сторонниками, должна была, по замыслу Юлии Владимировны, скрыть все огрехи фактического передела собственности в пользу "друзей" премьера. Потом Пинчук мог бы сколь угодно долго искать правды в международных инстанциях - революционных победителей Запад пока не судит.

На свою беду, Тимошенко и Коломойский решили перестраховаться и попытались передать НЗФ под непосредственный контроль группы "Приват" вообще минуя государство. Для этой цели и было инсценировано "собрание акционеров" ОАО НЗФ, "состоявшееся" 30 августа 2005 года и "постановившее" создать новые органы управления предприятием, состоящие, в том числе, из представителей "Привата". Хитрость состояла в том, что эти представители получали право решающего голоса, а введенные в управление для маскировки госчиновники могли играть лишь роли статистов.

Возможно, Юлия Владимировна, снисходительно рассказывавшая в те дни о "слезах и соплях" зятя экс-президента, была уверена в том, что ее бывший деловой партнер уже деморализован и оказать сопротивления комбинированному государственно-"приватному" наезду не сможет.

Однако за три дня (30 августа - 2 сентября) так называемого "Никопольского противостояния" Виктор Пинчук неожиданно продемонстрировал те свои качества, которые когда-то и сделали его миллиардером а, в результате - зятем Леонида Кучмы (а не наоборот, как многие ошибочно до того считали).

Рабочие НЗФ, которые хотя и не имеют общего мнения по поводу возможного возврата завода в госсобственность, но зато едины в своем неприятии "Привата", оказались, таким образом, природными союзниками Пинчука. Объединение естественного ресурса народного возмущения с медиа возможностями принесло результаты, которые, наверное, превысили ожидания самого Пинчука.

Несмотря на впечатляющую победу, опальный олигарх в те же дни несколько раз публично заявил о свое готовности к конструктивному диалогу с властью и желании заключить с государством мировое соглашение. Многие ожидали услышать сумму предлагаемой доплаты. Она, однако, названа не была.

Впоследствии, это дало возможность оправившимся Тимошенко и лидерам группы "Приват" вовсю спекулировать миллиардными суммами, которые потенциальные инвесторы (читай - "Приват") якобы готовы выложить за контрольный пакет акций завода.

Но если с "Приватом", стремящимся к исполнению заветной мечты - созданию сто процентной монополии на ферросплавы, все понятно, то молчание Пинчука, которое подставляет его под новые атаки, на первый взгляд, объяснить трудно. Однако, при ближайшем рассмотрении, начинают выясняться любопытные нюансы.

Дело в том, что отношения государства и/или общества с бизнесом могут строиться, по сути, всего лишь по двум базовым моделям: "Мальчиш-Кибальчиш против буржуинов" и "Я не халявщик, а партнер". Первую модель с успехом эксплуатирует Тимошенко, второй, по крайней мере - на словах, придерживается Ющенко.

Первая модель предполагает пренебрежение законами в пользу "революционной целесообразности" и "пролетарского правосознания". Бизнес в такой модели существует постольку, поскольку есть (или нет) на то добрая воля "народных" вождей. В модели, естественно, процветает дискриминация, но даже "приближенный" к власти бизнес не может чувствовать себя защищенным. Любая смена фаворитов автоматически приводит к "переделу" собственности. Собственно, именно этим, а совсем не нарушениями прав человека, объясняется отсутствие иностранных инвесторов в Белоруссии. При том, что в коммунистическом авторитарном Китае они чувствуют себя вполне комфортно.

Просто социализм социализму рознь. Он может быть бюрократическим, т.е. - опирающимся на государственный аппарат, живущий по разным (даже не всегда удачным), но единым для всех правилам. А может быть - охлократическим. То есть таким, в котором вождь толпы удерживает ситуацию под контролем, потакая сиюминутным потребностям низших общественных классов. Удовлетворение потребностей осуществляется за счет эксплуатации государственного сектора, а также поборов с частного сектора - вплоть до экспроприаций.

Интересно, что Тимошенко уже начала оперировать лозунгом об объявлении отдельных представителей "преступного" режима "вне закона" - то есть лишения их фундаментального права апеллировать к Закону в принципе. Удивительно, что это не отпугнуло от нее представителей бизнеса, получивших места в списке БЮТ. Хотя, по большому счету, ничего странного в этом нет. Основная масса наших бизнесменов, особенно крупных, не способна видеть ничего, кроме лазеек для получения сверхприбылей. Но их будущее - это их выбор. Как известно, "каждый выбирает по себе - женщину, религию, дорогу".

Что же до второй модели, то и в ней вполне можно построить социализм - европейского образца. Похоже, именно в этом направлении, возможно - неосознанно, - и старается двигаться Ющенко. Являясь либералом, скорее, внешне (достаточно вспомнить фразы о "толстом бутерброде с маслом", неоднократно повторенные лидером буржуазно-(!)-демократической революции), он, тем не менее, пытается выстроить такую систему коммуникации с бизнесом, которая позволила бы "замотивировать" предпринимателей на добровольное содействие в решении острых социальных проблем.

Нельзя сказать, что Ющенко уже достаточно преуспел на этом поприще. Все еще не сформулированы четкие, прозрачные, применимые ко всем без исключения критерии отношения к "проблемным" объектам приватизации, стандарты социальной политики, которых должны придерживаться собственники, меры воздействия на тех, кто не выполняет инвестиционных обязательств. Не до конца сформулированы также понятные и, опять-таки, общие для всех правила "новой игры" бизнеса с властью. Не остановлено также разрастание коррупции в судебной системе, которая начинает порождать решения, очевидно способствующие переделу собственности. Эти примеры особенно тревожат бизнес. В такой ситуации, естественно, некоторые бизнесмены начинают чувствовать себя "равнее равных". Конечно, это неприятно, но пока не смертельно - было бы желание двигаться и дальше в цивилизацию, делая соответствующие шаги. Главное - не шагать на месте.

Случай НЗФ, ставший, усилиями группы "Приват", самым скандальным примером украинской реприватизации, открывает для власти сразу несколько "окон возможностей". Причем пейзаж из них просматривается, мягко говоря, разный. Собственно, от того, каким окном власть воспользуется (а ходить нас всех через окна, а не в двери приучил еще Петруша Романов - привычка оказалась живучей, к сожалению), и зависит то, где окажется страна завтра - в Европе, или на задворках России. Для того, чтобы понять сложность и неоднозначность выбора, стоящего перед властью, нужно ненадолго заглянуть в историю и найти в ней причину упорного молчания Пинчука по поводу суммы до-оценки НЗФ.

Итак, в 2003-м году контрольный пакет завода был продан консорциуму "Приднепровье" за 80 миллионов долларов. Если не считать истерических заявлений "Привата" о готовности предложить 500 миллионов, никто, кроме Валентины Семенюк, эту сделку особенно не критиковал. Но "Приват" мог заявлять (как заявляет и сегодня) все, что угодно. Монополизация ферросплавной отрасли, от которой зависит вся металлургия Украины, не может быть оправдана никакими деньгами и является, по сути, государственным преступлением. Что же до Валентины Петровны, то она, в качестве главы контрольной комиссии ВРУ по приватизации, выступала против приватизации НЗФ в силу идеологических установок СПУ и собственных представлений о том, что хорошо, а что - плохо для украинской экономики, народа и государства. Впрочем, идеология и убеждения не помешали СПУ и ставшей Главой ФГИУ Валентине Семенюк всего двумя годами позже почти "без боя" согласиться с повторной (!) приватизацией "Криворожстали".

Конечно, деньги, уплаченные "Приднепровьем" за пакет 50%+1 акция, по сегодняшним временам, не особенно впечатляют. Но тот же Пинчук постоянно напоминает - это, на тот момент, была самая большая сумма, когда-либо полученная государством от отечественного инвестора.

Но самое главное кроется в другом! Об этом помнят немногие, а критики Пинчука забывают намеренно, но в 2003 году "Интерпайп" управлял НЗФ вот уже четвертый год! Именно "при Пинчуке" завод вернулся в лидеры мировой ферросплавной индустрии. Производство продукции выросло с менее чем полумиллиона тонн ферросплавов до почти миллиона. Рост зарплат, инвестиции в социальную сферу и производство здесь можно не рассматривать. Они, кроме последней позиции, на капитализации предприятия отражаются мало, скорее - высокие зарплаты и мощная социальная сфера являются даже минусом для стоимости предприятия, поскольку уменьшают получаемую прибыль.

Так во сколько должен был оцениваться контрольный пакет НЗФ? Во столько, сколько он стоил в 1999-м году? Или во столько, сколько стал стоить в 2003-м? И мог ли бизнесмен, значительно увеличивший стоимость предприятия, претендовать на некоторый дисконт при его приобретении? Скажем сразу - Пинчука "подвела" определенная закрытость государства. Если бы государство не ограничилось только объявлением конкурса, а публично обсудило бы возможность предоставления некоторых преференций, которые могли быть даны "Приднепровью" в качестве "премии" за грамотное и эффективное управление заводом - то сегодня Пинчук был бы практически неуязвим для критики. Можно возразить, что "Приднепровье" и так получило "преференции" в виде особых условий приватизационного конкурса, но, напомним, что "дискриминационными" эти условия были только в отношении одного-единственного участника - группы "Приват". Никогда условия конкурса не критиковались ни одним потенциальным зарубежным участником - ни сроки его проведения, ни любой другое условие.

В целом же, выдвинутые государством требования вести прибыльный бизнес и не продавать завод оффшорным компаниям, могут называться "дискриминационными" только Юлией Владимировной Тимошенко, обладающей способностью с удивительной изощренностью выдавать белое за черное, либо судьями, руководствующимися не законами, а некими материальными стимулами.

Так что вопрос преференций при покупке касается как раз не условий, а именно цены. Здесь возникает вопрос - а воспользовался ли Пинчук такими преференциями? Ответ на него может дать только оценка завода, данная на основе показателей работы и состояния предприятия в 1999-м году. Исходя из того, как государство организовало и провело конкурс, Пинчук формального права на "льготную" цену не имел. Но, с другой стороны, он им и не воспользовался. Оценка предприятия была проведена согласно действовавшей, на тот момент, государственной методике. Она применялась в большинстве случаев приватизации тех лет.

О предприятиях, оцененных теми же методами, как тогда, так и сейчас никто не вспоминает - по причине их плачевного состояния на момент продажи, каковое состояние и не давало поводов усомниться в справедливости цены. Сейчас многие из этих предприятий, после лет пребывания в руках более-менее успешных владельцев, также стоят в десятки раз дороже, если сравнивать с первичной оценкой. Чем не повод отобрать и перепродать их теперь?

Печальный парадокс украинской политики и экономической практики - если бы Пинчук, придя на НЗФ в 1999-м году, не улучшал, а ухудшал бы показатели предприятия, сейчас он вполне мог бы находиться в числе собственников, спокойных за свои активы.

Власть уже неоднократно предупреждали, что, если отбросить иезуитские измышления Тимошенко и хозяев группы "Приват" - из действительно существенных претензий к Пинчуку останется только одна - его семейное положение. Косвенно это признал и сам Пинчук, сказав в интервью "Фактам", что не должен был участвовать в приватизации "Криворожстали" именно как зять президента.

Задумаемся на минуту - а если бы КМК был куплен не альянсом Ахметов-Пинчук, а альянсом Ахметов-Тарута? А ведь такой альянс, с учетом общего даже не географического, а бизнес происхождения, мог быть вполне возможен. А как вам альянс Ахметов-Коломойский - невероятно? Отнюдь! Ведь именно эти два олигарха в "деловой и дружественной обстановке" спокойно разделили Укррудпром. И, между прочим, судьба уже "отпущенного с миром" украинского железо-рудного Клондайка заставляет думать, что продажа КМК в 2004-м году любому другому бизнесмену, а тем более - из ныне "приближенных", коренным образом изменила бы дальнейшую судьбу комбината. То есть настолько коренным, что г-н Миттал забыл бы об Украине раз и навсегда.

Нужно было выбирать - или бизнес, или женитьба, - скажет кто-то. Но это уже пахнет нарушением базовых гражданских прав. Поставим себя на место Пинчука. У него был выбор: первое - скрывать связь с любимой женщиной (как-то совсем непорядочно, не находите?); второе - отказаться от любимой женщины (граничит с идиотизмом и выглядит натуральным издевательством над здравым смыслом!); третье - жениться и бросить бизнес (добровольный отказ от данных природой способностей напоминает попытку добровольно перестать дышать).

Во всех цивилизованных странах члены семей правящей верхушки всегда находятся под пристальным вниманием общественности - а не используют ли они свое семейное положение. Достаточно вспомнить подробнейшее расследование бизнес-деятельности Дж. Буша-младшего в фильме "Фаренгейт 9/11".

Вопрос заключается, таким образом, лишь в том - как использовал Виктор Пинчук свое семейное положение? Обанкротил, а потом купил НЗФ за гроши? Нет. "Украл" Криворожсталь? Как мы видели, проблема КМК отнюдь не является проблемой денег - дело лишь в личности бывшего совладельца. Не платил налогов? Платил, а если сравнивать с практикой "Привата" - так просто засыпал государство деньгами. Не выполнял инвестобязательств? Выполнял, еще и дополнительные инвестиции придумывал. В этом, кстати, еще одно коренное отличие не только "Интерпайпа", но и ИСД и СКМ от группы "Приват" - но это так, к слову о разных олигархах. Нещадно эксплуатировал своих рабочих, доводил их до голодных забастовок? Но и этого не делал Виктор Пинчук, а кто делал - даже писать лишний раз не хочется.

Здесь стоит особо подчеркнуть одну вещь - можно по разному относиться к рабочим-анонимам, которые рассказывали агентству УНИАН (почему-то, только УНИАНу или "Комсомольской правде", но ничего странного, если вспомнить, кому принадлежат эти СМИ) о том, что трудящихся НЗФ шли на митинги протеста "из-под палки". Недовольные есть всегда и везде. Но представить себе, что в ситуации, когда права и дальнейшие перспективы собственника оказались под большим вопросом, тысячи рабочих НЗФ вышли защищать олигарха из страха? Поверить в это могут лишь наделенные богатым воображением Юлия Тимошенко и Игорь Коломойский. Значит, защищали рабочие не Пинчука, а нечто совсем другое. Что - другое, могут рассказать шахтеры Марганецкого и Орджоникидзевского ГОКов, расположенных в десятке километров от Никополя, принадлежащих группе "Приват" и этого "другого" начисто лишенных, а именно - уважительного отношения к себе, своему труду и своим потребностям.

Обратим внимание - после неудачной попытки использовать рабочих ГОКов в борьбе за НЗФ в 2003 году (тогда шахтеры устроили братание с металлургами и провели вместо митинга протеста под стенами НЗФ митинг солидарности) "Приват" больше ни разу не пытался задействовать трудовые коллективы своих предприятий, прибегая исключительно к помощи малоизвестных, но крикливых "общественных" организаций. Не правда ли, исчерпывающая характеристика уровня доверия и партнерства между хозяевами и работниками?

Итак, "проблема" Виктора Пинчука оказалась проблемой его семейного положения. Потому что в остальном - он просто один из украинских олигархов. Может быть, и не значительно лучше, но, очевидно, и не хуже других. Как мы уже убедились - смотря с кем сравнивать. Если, например, для Тимошенко группа "Приват", судя по всему, является стандартом "правильного" бизнеса, то в такой системе координат Ахметов, Тарута и Пинчук - небесные ангелы, бескорыстно засевающие землю семенами щедрости, добра, любви, справедливости, свободы и социального равенства в придачу.

Продолжение "отбора" НЗФ даст в руки Пинчуку неубиенный козырь в виде доказательства применения властью "двойных стандартов" и избирательной дискриминации. Представляете теперь его перспективы в Европейском Суде по правам человека?

С такими перспективами перед Виктором Пинчуком открывается поразительная возможность, о которой наши реприватизаторы, похоже, вообще не задумывались по причине отсутствия зачатков стратегического мышления. Если власть все-таки доведет реприватизацию НЗФ до конца, а потом продаст предприятие на хоть трижды "открытом и честном" аукционе - деньги, вырученные от продажи завода, будут, фактически, деньгами Пинчука!

НЗФ - не Криворожсталь, где Ахметов и Пинчук попросту не успели ничего сделать - ни доброго, ни злого. Даже после оспариваемой приватизации НЗФ прошло уже больше двух лет (это если не принимать во внимание период 1999-2003 гг.).

Нынешняя цена НЗФ - это целиком и полностью результат труда Пинчука и его менеджеров. Результат, на который Виктор Пинчук может обоснованно претендовать. И совершенно неважно, кто будет к тому времени премьером, или кому продадут завод. Для Европейского Суда все это не будет иметь никакого значения - инвестор должен получить компенсацию по факту нынешней рыночной стоимости изъятой собственности минус полученная прибыль. Так что открытые торги только помогут Пинчуку поточнее определить сумму иска. С чем останется Виктор Пинчук? С деньгами. С чем останется государство? С испорченной репутацией и без денег.

Рассматривать здесь шизофренические решения наших судов, вынесенные на основании законов УССР и утверждающие, что все эти годы Пинчук владел НЗФ незаконно, а потому не только лишается права на возврат заплаченных государству денег, но и должен вернуть всю полученную прибыль, смысла не имеет в силу их очевидной глупости.

Попытка применить эти решения на практике будет истолкована международным законодательством как самый натуральный грабеж и позволит Пинчуку не только получить все деньги от возможной повторной продажи НЗФ, но и еще столько же. В качестве моральной компенсации за государственный разбой. По-хорошему, власти следовало бы немедленно обратить внимание на суды и судей, выносящих решения, сопоставимые с актами бандитизма.

Наконец, теперь мы можем перейти к ответу на вопрос о причинах молчания Пинчука по поводу возможной суммы доплаты за НЗФ. Вариантов ответа, на самом деле, три.

Виктор Пинчук не знает, сколько он должен предложить государству, поскольку не может корректно сопоставить стоимость завода в 1999-м, 2003-м и 2005-м годах за вычетом цены собственных усилий, направленных на увеличение капитализации предприятия.

Виктор Пинчук знает, что он вообще ничего не должен государству, поскольку цена завода в 2003-м году была адекватной. Кстати, данная гипотеза представляется весьма вероятной - ведь львиная доля в тогдашней и сегодняшней стоимости НЗФ - это существовавшая и тогда, и сейчас система грамотного управления и успешных продаж, которая являлась (еще с 1999-го), и является частью и интеллектуальной собственностью "Интерпайпа", а никак не станками на заводе.

Виктор Пинчук не хочет быть инициатором определения суммы, поскольку такая инициатива будет истолкована его врагами как признание в лишении государства неких причитавшихся тому денег. А поскольку никакой "кражи" завода у государства не было - постольку, находящийся в здравом уме и твердой памяти Пинчук самостоятельно ее выдумывать отказывается.

Скорее всего, истина лежит где-то между вторым и третьим вариантами. В любом случае, ясно, что инициативу должно проявить государство. Оно должно провести корректную оценку завода "образца" 1999-го года, затем - 2003-го. Оценить стоимость завода с построенной Пинчуком управленческой и сбытовой системами и без таковых. Сделать это придется, потому что произвести миллион тонн ферросплавов хоть и само по себе сложно, но, имея оборудование и персонал - можно. А вот продать этот миллион в острой конкурентной борьбе - по силам уже немногим.

Поэтому Тимошенко, "Приват" и иже с ними, высчитывающие получаемую Пинчуком прибыль, умножая тонны на среднерыночные цены, напоминают разоблачителей "нетрудовых доходов" самого низкого "совкового" пошиба. Специалисты знают, что в таком бизнесе часто приходится идти на невыгодные в денежном отношении, но перспективные стратегически контракты. Украинскому производителю такого масштаба, "глобальному игроку" - по определению Пинчука, без сомнений, приходится жертвовать прибылью ради укрепления позиций на мировом рынке. Причем здесь мы не принимаем во внимание "бич" всех, даже самых передовых советских предприятий - энергозатратность. Так что риторика Тимошенко хороша лишь для ее избирателей-люмпенов. Власть, по идее, должна понимать реальное положение дел в собственной экономике.

Проведя эту оценку, корректно сопоставив цифры и учтя все дополнительные факторы, так или повлиявшие на оценку, власть должна или предложить Пинчуку разумную, обоснованную доплату и мировое соглашение, или... свои извинения за причиненное беспокойство. Это окно ведет в Европу. Куда смотрят остальные - не хочется даже задумываться. Свалка по качеству жизни мало чем отличается от заплеванной подворотни.

И если закончить "домовую аналогию", то непонятно, почему не договориться с богатым соседом о ремонте, если он и сам "за"? Или мы снова будем выселять богатых?