Павел Попович. Космические приключения [ Редагувати ]
Павел Попович: "Приезжал как-то к нам американский астронавт Фрэнк Борман. И вот он мне говорит: "Поль (а называл он меня Полем), я миллионер, у меня есть дом, я такого-то вероисповедания", перечисляет еще несколько пунктов.
А я ему отвечаю: "я - коммунист". Он посмотрел на меня несколько минут и сказал: "Можете мне, Поль, дать труды Владимира Ильича Ленина на английском языке? Чтобы я хоть чуть-чуть мог понять, почему вы все так говорите!"
Анатолий Здебский, начальник стартового расчета космодрома: "Взрыв был в стартовой системе. Старт был выведен из строя, и национальные средства американской разведки зафиксировали это дело. И было сообщение такое, что "руссиш канавэрэл" вышел из строя до года. То есть зафиксировали ихние, увидели…"
Советская пресса прозвала их "космическими братьями". Космонавты Андриян Николаев и Павел Попович. Август 1962-го.
По международному счету это пятый и шестой земляне, побывавшие в космосе. Четвертый советский космонавт, Павел Попович, - справа.
- Лишнего не болтать. Перед тем, как выступать, слушай человека из ГБ. Можешь говорить о полете. Как видел землю, как пел песню. Об этом можешь говорить.
- А вот об этом молчи. Говори только о том, что может написать "Правда". Если чувствуешь, что "Правда" об этом не напишет - молчи.
- И, вообще, прежде чем что-то сказать – считай до пяти. Как понял, Беркут?
В эпоху черно-белых новостей существовало два источника информации: "Правда" и "Известия". Еще ходила шутка: "в "Правде" нет известий, а в "Известиях" нет правды".
Крокодилоподобными агрессорами всегда изображались США. Творцами мира могли быть только советские люди.
Начиналось все так: весной 60-го Хрущев, узнав о запуске американского спутника-шпиона, пришел в ярость: "Сбивать их надо!"
Тогда была создана программа истребителей спутников, сокращенно "ИС". А спустя несколько лет управление космическими кораблями военного назначения поручили члену первой группы космонавтов-испытателей Павлу Поповичу. В сводках иностранных спецслужб он теперь проходил под кодовым именем "Агрессор".
Поповичу повезло. Он пережил рассвет и распад космического величия СССР.
Он не стал жертвой загадочной аварии, как Гагарин. Не сгорел, превратившись в черный обугленный комок, как Комаров. Не спился и не бросился под поезд, как Нелюбов, которому запретили летать.
Сегодня Попович вернулся в городок "Звездный".
Одинокий памятник Гагарину… Белые гвоздики для друга.
Дневники руководителя отряда космонавтов, генерала Каманина: "5 апреля 1961. Имя первого космонавта человечество не забудет никогда, а второй и последующие забудутся так же легко, как забываются очередные рекорды. Трудно решать, кого посылать на верную смерть, и столь же трудно решить, кого из двух-трех сделать достойным мировой известности и навсегда сохранить его имя в истории человечества".
Марина Попович: "Так вот, когда первая группа готовилась лететь - никто, никто не знал. И вот объявили (вы тогда не родились еще, наверно): "Первый человек в космосе!" Мы все думали: кто? У Титова была жена, у Гагарина, у меня муж… И мы трое думаем: "Наверное, мой полетел. Он такой собранный, он такой сильный". А Гагарина: "Мой, он такой терпеливый…" Ну, каждая так думала. А потом объявили: Гагарин. Мы побежали к Гагариной. Радио у них было выключено, и она не включила, может, забыла. Я смотрю - Игорь Чкалов стоит рядом с ней. Он знал, что полетит Юрий Гагарин. "Я чувствовал", - так он говорил."
Это городок Узин, Киевская область.
Улица Бессарабская, после Октябрьской революции была переименована в Первомайскую.
В 62 году, когда советский космонавт номер 4 описал 48 витков вокруг планеты, улица стала именоваться улицей Павла Поповича.
Космонавт бывает здесь каждую весну.
Для жителей улицы появление героя - главное событие года. По традиции, сложившейся еще во времена тотального дефицита, он - единственный поставщик заграничных лекарств.
На этих кадрах они видятся впервые за несколько лет. Но эмоции на двоих - слишком большая роскошь для космонавта. Киношники тут как тут. Мама-крестьянка и сын-герой – это тоже часть пропаганды.
Через забор живет последний свидетель, сосед Поповичей Мыкола Шульга. В детстве, когда космонавт пас коров, Шульга был его бригадиром.
Мыкола Шульга: "Прийшла Федосія Касьянівна до моєї мами і каже: "Ганно, мій Павло полетить у космос. " Ну, в космос, то в космос. Як полетів перший Гагарін, то ми уже поняли, що це, значить, велике достіженіє.
А коли вже Павло приїхав, за ним свита біжить, всі з камерами, фотографірують. Хто просто так біжить, аж потом ми узнали, що це там було часть журналістів і часть охрани. В те время були такі поговори, що могли вкрасти Павла Романовича американські служби. Ну, дико, канєшно!"
Пока Шульга говорит, собравшиеся неподалеку соседи шепчутся: "Бреше, ай, бреше!". Но официально все односельчане поддерживают генеральную линию Шульги.
Во время запуска "Востоков" Королев до последнего сжимал в руке телефонную трубку с красной полоской – в случае аварии он прокричал бы в нее "петушиные слова" - так главный конструктор шутливо называл приказ на катапультирование.
- …10… …20… …30… …687… На 720-ой секунде корабль вышел на орбиту…
Через сутки после старта Андрияна Николаева за ним последовал Павел Попович.
Запуски произошли с точностью до 0,5 секунды, согласно графику.
О том, что на самом деле пережил Попович, никто не узнает десятки лет.
Павел Попович: "В иллюминатор глянул - земли нету, небо темное, как говорят, что у негра под мышкой. Я во второй иллюминатор - земли нету, небо… И у меня так волосы на голове… Я думаю: "Все! Пока я спал, тормозной двигатель включился и все наоборот, а он одноразового включения!" Это сейчас можно включать 25 раз! И думаю, что на разгон я лечу, как говорится, к черту на кулички. А потом вспомнил, что сзади - еще один иллюминатор. У нас на скафандре зеркало и я, значит, так зеркало поднял - и там земля сразу".
Из дневников генерала Каманина: "14 августа 1962. К нам начали поступать тревожные сведения. Температура в корабле "Восток-4" понизилась до +10 градусов – нижнего предела нормы, влажность снизилась до 35 процентов. Всем стало ясно, что нормальное обеспечение кислородом Поповича находится под угрозой".
В этот самый момент руководителю отряда космонавтов Николаю Каманину принесли радиограмму от Поповича. "Наблюдаю грозу".
Это было закодированное сообщение, означавшее, что у космонавта серьезные проблемы.
Павел Попович: "Если плохо чувствовал себя - не будешь же кричать, что у тебя рвота! Престиж! Вот мы и решили: давайте закодируем вот эти слова, ну, там, головная боль - роза, и дошли до рвоты.
И ничего придумать не могли, как - "гроза". Закодировали - и положили записку в этот бортжурнал, на последнюю страницу. И я забыл конечно, что это там закодировано. Самочувствие-то хорошее! И, где-то на вторые сутки своего полета, лечу над Мексиканским заливом, смотрю вниз - там гроза, сверкает все! Время свободное есть, и я ключом выбиваю, что лечу над Мексиканским заливом и вижу внизу грозу, и молния сверкает. Так до этого волны не проходили, а тут, надо же, прошли. Приняла Москва, принял Киев. Я подлетаю к территории Советского Союза, меня допрашивают: какую грозу я видел? Я не могу понять, что они от меня хотят: "Нормальную грозу видел, нормальную". Ну, а тут уже Сергей Павлович Королев собирает комиссию, принимает решение, значит, через один виток сажать, раз плохо. Я услышал, и тут до меня дошло! Я как заорал: "Метеорологическую! метеорологическую видел грозу! Вы же видите: по всем объективным данным - самочувствие хорошее, все отлично!" Когда приземлились, так Сергей Павлович подскочил ко мне: "Я тебе дам грозу!"
Попович по своему обыкновению все превращает в шутку. О настоящих причинах неполадок и о многих задачах своих космических миссий он молчит до сих пор.
После каждого интервью ветеран подписывает бумагу о том, что государственных тайн не разглашал.
Прозванный американцами "Агрессором", он рассекретил только часть своего досье.
Поезд, следовавший по маршруту Оренбург-Ташкент, останавливался здесь на три минуты. Выжженный солнцем полустанок называется Тюра-Там. Вскоре это место станет известно всему миру как Байконур.
Нужны были молодые ракетчики и инженеры без политических изъянов. КГБ по несколько месяцев проверяло биографию каждого.
Переводили сюда по приказу, не объясняя причин. Большинство персонала селилось или в бараках, или в землянках в районе Таракановки. Вместо тараканов в жилищах кишели полчища фаланг и скорпионов.
Ночью от насекомых спасал только войлок армейских шинелей. Их стелили вместо матрацев. Благодаря этому, насекомые принимали спящих за верблюдов, которых боялись как смерти.
В мае температура в тени поднималась до плюс сорока. Пыль, жара и суховеи. Солдаты работали в трусах и сапогах. Люди не потели - на солнце пот мгновенно испарялся.
Скоро лучшие летчики союза готовы будут все отдать за право занять очередь за Гагариным.
А пока старт первого космонавта нельзя было откладывать ни на день. Американцы вот-вот запустят собственный пилотируемый спутник.
Тренер космонавтов Николай Каманин в своем дневнике охарактеризовал время подготовки четырьмя колкими фразами: "Много неполадок. Мало испытаний. Мало двигателей. На всем печать спешки".
Анатолий Здебский, начальник стартового расчета космодрома: "Осенью были пуски с собаками, об этом даже книга вышла, "Рокот космодрома". Я хочу сказать, что собаки умеют как-то предчувствовать. Когда поднимали собак и садили в объект, они так выли! И точно, запустили мы нормально, а при спуске было сообщение ТАСС, что сгорели в плотных слоях атмосферы".
Рандеву космических братьев.
Полеты на крыльях коммунизма.
Восток да восток - а где же запад?
На целую неделю космонавты захватили первые полосы советских газет.
Это был не просто полет героических летчиков.
Это был триумф востока над западом, Хрущева над Трумэном, коммунизма над не-коммунизмом.
Но уже в те дни лучшие мозги Союза понимали, что США перехватывают инициативу в космосе.
Правда, тогда это было заметно только "вооруженным взглядом.
Космонавтами могли стать только летчики-истребители. Вес - не более 70 килограммов. Возраст - до 30-ти.
Они должны были обладать абсолютным здоровьем и сверхустойчивой психикой. Они должны были быть мужчинами.
Жену космонавта Поповича западные газеты прозвали мадам Миг. Она первой среди женщин превысила звуковой барьер на истребителе МИГ-21.
Марина Попович тоже решила пробиваться в первый отряд космонавтов.
Но еще прежде, чем стать летчиком, предстояло немножко подрасти. До минимально необходимого роста метр шестьдесят ей не хватало 3 сантиметров.
Марина Попович, летчик-испытатель: "Мне сказали: "Вы должны вырасти, чтобы быть летчиком, а вот парашютистом, - пожалуйста". Я сказала: "Ой, как я боюсь прыгать!"
Я пришла в общежитие и вспомнила, что Лист, чтобы брать две октавы, растягивал пальцы, вешая на них гири. Ага, думаю, а я подвешу гири к ногам и вырасту.
Нашла рабочего, который лазит по столбам. Он мне принес специальные зацепки и пообещал, что будет мне помогать привязывать ноги к турнику. Я каждый день в 6 часов утра вставала, и он меня привязывал. Еще комендантша помогала и дворник.
Поднимали меня, привязывали, и я висела 3 минуты, 5 минут, 10, до полчаса почти каждый день. Я только не висела в субботу и воскресенье, потому что все были свободны и глазели на меня. Не знаю, ноги ли вытянулись, или сама выросла, но до метр 62 сантиметра я все-таки вытянулась".
Марина говорит, что мужчины все на одно лицо. Ее будущему мужу Павлу Поповичу предстояло пройти несколько испытаний.
Первое - на запоминаемость.
Марина Попович: "Наш аэроклуб устраивал выпуск, и летчики приехали из училища. Попович выходит на сцену: красивый, глаза голубые-голубые (внучка, кстати, похожа на него сейчас), невысокого роста - 1, 70 метра. Так случилось, что этот невысокий мужчина пригласил меня танцевать паде-паденер. Я даже не знала, что это такой танец есть!
Оказывается, что их в училище еще и танцевать учили. Потом, когда протанцевал, ему предложили спеть "Дивлюсь я на небо". Он украинец, и как задвинул песню, то все зааплодировали и встали. В общем, "Дивлюсь я на небо" - так мы познакомились!"
Второе испытание – расстоянием.
За три года разлуки, по выражению Марины (привыкшей все преувеличивать), влюбленные обменялись чемоданами писем.
Перед свадьбой они заключили что-то вроде брачного контракта. Это было джентльменское соглашение двух летчиков.
Его первый и единственный пункт: ни в коем случае не мешать друг другу летать.
Из 3 тысяч претендентов в первый отряд космонавтов было отобрано 20 человек. В космос полетят двенадцать.
Из оставшихся восьмерых один погибнет во время тренировок в барокамере. Семерых отсеют из-за травм или дисциплинарных нарушений. Один из претендентов, исключенный из первого отряда космонавтов, - Григорий Нелюбов, - покончит с собой, бросившись под поезд.
Попович не привык обращать внимание на такие мелочи, как боль.
Он прыгал с парашютом с вывихнутой рукой.
Выдерживал гравитацию 12 G.
То есть двенадцать Поповичей прижимало его к полу.
Современных космонавтов нагружают втрое меньше.
Марина Попович: "А когда нас проверяли, то сажали в комнату, совершенно темную, в которой горел свет непонятный - это первое. Комната красивая, скатерть зеленая, садишься - и говорят: "Тебе задача. Вот лилия растет, и каждый раз она увеличивается в два раза. За 48 дней она заполнит бассейн, за сколько дней она заполнит половину бассейна? Вам дана небольшая вводная, и вы должны справиться". Я сижу и быстренько делю пополам. А в это время световой прожектор как десять прожекторов и звук как 4 поезда загудело. Звук и свет - и я свалилась со стула, упала, слезы из глаз… Но, падая, думаю и решаю задачу: за 48 дней заполнит, она увеличивается в два раза и все сплыло, и говорю, и плачу: "За 8 дней, за 48 дней половину…" "Правильно, следующий".
После испытания на страх очень много человек проявили болезнь эпилепсию. Человек 8, наверное, уехали домой с этой болезнью. Потом отменили вот этот звук резкий, только задача задавалась и делались незначительные вибрации. А первым вот как доставалось!"
Для кого-то такие музейные реликвии сродни скелетам динозавров. Но эти экспонаты - действующие тренажеры.
В центре имени Гагарина и сейчас проходят подготовку представители крупнейших космических держав.
Старая капсула корабля "Союз" напичкана новой электроникой. Но ракета и железо спутника - те же, что и полвека назад.
Даже самые современные "Союзы" - это новые версии кораблей, разработанных Королевым в эпоху великих космических открытий.
Первый полет корабля "Союз" стоил жизни космонавту Комарову. Через несколько лет из-за разгерметизации погиб экипаж Союза-11, летевший без скафандров.
Во время разбора полетов военные всерьез обсуждали ошибку космонавтов, не нашедших, чем заткнуть разгерметизировавшийся клапан.
Из дневников Николая Каманина, тренера космонавтов: "3 июля 1971. Можно ли обвинять их в том, что они не сумели "заткнуть дырку в корабле пальцем"? Сделать это еще никто не пробовал, да и можно ли сделать это вообще? Ведь за бортом корабля космический холод и глубокий, вызывающий мгновенное вскипание крови вакуум".
Космонавтика - это мальчишеский клуб. Появление женщин на космодроме Королев считал плохим предзнаменованием.
А еще у него была привычка мочиться на ракету. На удачу.
Еще одна традиция космонавтов - смотреть перед стартом "Белое солнце пустыни". Никто не помнит, откуда это пошло, но особенно пришелся по вкусу вот этот эпизод…
Павел Попович: "Особенно нравился тот эпизод, когда аксакалы сидят возле динамита!"
В этой шутке была только доля шутки… Одни из космонавтов, - тот самый отстраненный от полетов Нелюбов, - увидев конструкцию топливных баков, воскликнул: "Да это же пороховая бочка!".
Газета "Правда" сообщала только о грандиозных свершениях. Героически погибнуть мог лишь тот, кто до этого героически взлетел.
О смертях Гагарина или Комарова нельзя было умолчать.
А безымянные строители космодрома могли гибнуть сотнями.
Не побывавшие на передовицах "Правды" - они не существовали в природе.
Анатолий Здебский: "Идентификация трупа была не такая, как сейчас. Если солдатские сапоги, то, значит, солдат, если офицерские, то офицер, если гражданские, то гражданин. Трупы гражданских на самолетах увозили в Днепропетровск, Подмосковье, Харьков. А офицеров и солдат оставляли на месте, хоронили в братской могиле".
Из дневников Николая Каманина, тренера космонавтов: "5 января 1961. Вторая попытка запуска ракеты на Марс также оказалась неудачной. Кроме того, попытка пуска новой ракеты Р-16 закончилась ее взрывом на старте и гибелью 74-х человек, в том числе маршала Неделина. Причины этих неудач точно не установлены, и их никто не рискнет установить. Дело в том, что пуски приурочивались к выступлению Хрущева в ООН, в Нью-Йорке, и поэтому была допущена преступная спешка и неорганизованность. Начальство "давило на всех и вся" и "выдавило" грандиозные провалы.
В те дни "Правда" сообщала другие новости. Никита Сергеевич Хрущев воспевал в Нью-Йорке военную мощь Советов.
Через несколько дней после взрыва ракеты на старте и гибели десятков людей на полигон приехал Леонид Брежнев, на тот момент председатель Верховного совета СССР.
Будущий Генсек подбодрил оставшихся в живых, как умел.
Анатолий Здебский: "Брежнев подходит ко мне и говорит: "Знаем, что вам тяжело. У американцев на их мысе Канавэрэле даже публичные дома есть для офицеров! Но зато вы тут – на острие атаки!"
Космонавты зарабатывали больше многих генералов.
Они были самым ценным оружием советской пропаганды.
Им прощали любые шалости. И даже больше.
Сосредоточенный тихоня Титов теперь водит машину пьяным. В одной из поездок гибнет женщина.
Улыбчивого Гагарина спаивает все ЦК. Его начальник Каманин впервые употребляет выражение "распад личности".
К Поповичу чуточку меньше претензий.
Ему вменяют, пожалуй, только излишнюю словоохотливость и чрезмерную привязанность к жене.
Дневники генерала Каманина: "18 января 1961. Попович - пока загадка: создает впечатление волевого человека, но ведет себя в раздорах с женой излишне мягко. Может быть, поведение Поповича объясняется редким благородством души, а может быть, за таким поведением есть и неизвестная нам тайна. Попович может быть одним из первых среди шестерки, но семейные неурядицы тянут его назад.
Павел Попович: "В 66-м году мы переехали сюда, это 42 года назад. У меня был четвертый этаж. Юра Гагарин жил надо мной, на 6-м этаже".
И Попович, и Титов, и Гагарин, и первая женщина-космонавт Терешкова жили в одном доме.
Когда праздновали новоселье, столы были накрыты на всех этажах. Попович вспоминает дорогу с одиннадцатого этажа на первый как один из самых трудных спусков в своей жизни. На каждом этаже нужно было остаться на пару рюмок чая.
С этим зданием его уже ничего не связывает. Он не заходит в гости к бывшим соседям и старается поскорей покинуть это место. Что-то мешает ему вновь переступить порог.
Городок "Звездный" полон реликтов прошлой эпохи. Это старое здание с проросшими на крыше деревцами строилось для нужд космической программы "Буран" в то время, когда Советы все еще надеялись вернуть себе инициативу в космосе. Но программа "Буран" закрыта в 1993 году.
"Шаттлы" - первое поколение кораблей многоразового использования - теперь запускают в космос только американцы.
Россия давно проиграла космическую гонку.
Но говорить об этом здесь не принято. Город "Звездный" и его жители по-прежнему хранят свои тайны.
Даже о том, что давным-давно сгорело в плотных слоях атмосферы.
Павел Попович: "Особенностью оборудования была ручка, чтобы попробовать управлять кораблем. И, если была бы в этом необходимость, то с ее помощью можно ориентировать корабль. Для нас был специально введен код, он был в конверте, и конверт этот лежал на борту. В случае необходимости я должен был вскрыть конверт и код, набрать этот код, и тогда только управление автоматики перешло бы на ручное".
Код этот он помнит до сих пор.
Павел Попович: "Помню… но зачем это вам нужно!?"
Все непонятные видения в полете можно было объяснять только "оптическими эффектами атмосферы".
За рассказы о летающих тарелочках вызывали в ГБ или выгоняли из отряда. Об этом лучше молчать.
Павел Попович: "Летим над океаном (делегация у нас большая была, академия наук), и кто-то мне говорит: "Посмотри в иллюминатор, посмотри в иллюминатор!" Я ему возражаю: "Что там смотреть, 10,5 тысяч метров внизу, облака, что я увижу?" "Нет, ты посмотри".
Я глянул - и у меня глаза на лоб полезли! На расстоянии, как мы потом определили, километра полтора, летит равнобедренный треугольник ярко-белого цвета. Никаких следов работы двигателей - ничего нету. Ну, я, конечно, поднял хай! Я побежал даже к командиру корабля, спрашиваю у него: "Вы чего-нибудь видите?" У нас же бортовой локатор есть, но бортовой локатор ничего не видит, Земля ничего не видит: "Нет, вы летите одни, никого нет".
Николай Кириллов, ветеран Байконура: "Был случай с одним космонавтом, когда он увидел что-то в иллюминаторе и спрашивает другого: "Ты что-нибудь наблюдаешь?" "Да, давно". А земля слышит это, и взяли в это время сон, то есть распорядок дня поменяли и больше они ничего не видели".
Звездные войны продолжались. Теперь Павлу Поповичу предстояло оправдать свое прозвище "Агрессор".
Ему предстояло провести несколько экспериментов на секретной военной станции "Алмаз". Но попасть на нее оказалось не так просто.
Марина Попович: "Попович -очень мужественный человек. Американцы, на бомбардировщиках Б-52 с атомным вооружением, уже летали в нейтральных водах и начали нас дразнить. А у нас военная техника никак не идет в космос: то не состыкуются, то не полетят.
И вот полетел Попович.
Как проявил себя Попович? Значит, запускают его. Нужно состыковаться, а сложно: ночь, ничего не видно…
Меня допустили на командный пункт, я там сидела с девочкой, и мы наблюдали, как это все происходило. Ему командуют, что, может быть, там не вручную, а по приборам стыковать.
А он уже несколько раз стыковал по приборам и не получается. А вот самое страшное: началась стыковка, и он взял управление на себя. С земли командуют, и у него нет секунды времени, чтобы отвлечься. Он видит, что стыковаться в перчатках космических - это как оперировать мозг в боксерских перчатках. Он почувствовал, что так состыковаться нельзя и разгерметизировал себя. Если бы что-то произошло, то он бы тут же погиб. Этот человек рискнул жизнью, но сумел спасти станцию.
Виталий Желобов, космонавт, дублер Павла Поповича: Это такой напряженный режим! После стыковки мы снимаем скафандры, а у нас литра по два воды в скафандре. Потому что все это выходит потом. Напряжение такое, что, только когда есть захват и механический контакт, а потом идет стяжка, только тогда ты немножко расслабляешься".
Сам Попович, вспоминая этот случай, превращает все в шутку. Как всегда.
Марина Попович не летает уже несколько лет. Без полетов женщина становится трудной.
Марина просит, потом требует у мужа протекции.
МИГов ей мало.
Еще в 62 году летчица прошла отбор в отряд женщин-космонавтов. Выдержав все адские трюки с проверкой на стойкость, она вышла в финал.
В тот момент, как утверждает сама Марина Попович, в ее судьбу вмешались злые силы.
Марину исключили из отряда, порекомендовав заняться семейными делами.
Брачный контракт начинал трещать по швам.
Марина Попович: "Когда Терешкова слетала, то Королев говорил: "Пока я жив, летать больше женщины не будут". Всех девочек, которые были дублеры, разогнали, и 20 лет, пока был жив Королев, никто не летал. Но мне Раушенбах (заместитель Королева), когда я сильно возмущалась, говорил: "Мариша, ну, угомонись! Ты знаешь, что для первого космонавта была инструкция из 4-х слов: ничего не трогай руками. Успокойся - ты будешь летать"
Так я стала летчиком-испытателем. Летала каждый день, а космонавты, когда слетали, то им не давали больше нигде летать".
Они пели дуэтом, любили друг друга, дрались.
Он спал в машине под собственным домом.
Она рвалась в небо. Он нянчил детей.
Это не могло продолжаться вечно. Это длилось 35 лет.
Марина Попович: "Да, я упала на взлете на МИГ-21. У меня отказал форсаж. Я много раз попадала в такие беды. Кислород заканчивался на большой высоте, 16 тысяч. Я теряла сознание и падала на ЯК-25, потом уходила на второй круг на самолете, полностью забитом танками, при тяжелейшей погоде, абсолютно ничего не видя, а второй летчик был в отключке (он в сложных условиях всегда отключался).
Вот, короче говоря, я падала. Но Бог миловал. Только на колесах остались, как от елок ворсинки, хвоя. Вот так..."
Договор не мешать друг другу летать остался в силе.
Они оба сдержали слово. Она уехала в Киев испытывать АНы.
Он прирос к Москве.
Чемоданов писем больше не было.
Марина Попович: "Мне, как жене, которую оставил красавец-космонавт, сказать, что он балда? Нет, я не могу сказать. Он проявил величайшее мужество, вот что я вам скажу".
Павел Попович наотрез отказался говорить о своей бывшей жене. От вопросов на эту тему он делается раздражительным и несловоохотливым.
Очень нетипичное для него состояние.
Но горечь не ночует рядом с безразличием.
Однажды у него спросили, почему распался их брак. "Она не выдержала бремени славы!" "Чьей славы – вашей?" "Своей. Своей славы!", - ответил космонавт.
Теперь Марина окружена экстрасенсами, уфологами, шарлатанами и казацкими атаманами.
Ее жизнь - все еще полет.
На этой ярмарке тщеславия Марина Попович чувствует себя королевой. Она готова выступать по любому поводу.
Мадам Миг эксперт во всем – будь то летающие тарелки или лечение рака.
Как шутил Попович - Марину нельзя пускать в космос, ведь она разговаривает без умолку. А в невесомости еда будет выплывать изо рта, что может привести к голодной смерти.
На склоне лет Марина Попович уже не всегда помнит, куда спешила утром. А мужчины, как и прежде, все на одно лицо.
Марина Попович: "Меня спрашивают: "А почему это ты никого не любишь? Почему ты так заявила?" Я говорю: "Вы понимаете, мне все на одно лицо мужчины". Вот Попович, если бы не проявил инициативу, так я, может быть, еще и на него не обратила бы внимания".
Всю жизнь главной мечтой Марины были полеты в космос.
Марина Попович: "Не потому, что я хвастаюсь, нет. Я просто готовилась к этому, собиралась лететь на Марс и даже в своей компании говорила, что могу без возврата. Я изучала Марс очень подробно и могу рассказать вам про планеты".
Павел Попович: "Я вам честно говорю: мне 76 лет, но я с удовольствием (если бы у меня было 20 лимонов баксов) взял бы годик, привел себя в нормальное состояние и на недельку, дней на 10, слетал бы в космос. Только для того, что бы посмотреть на Землю".
Попович шутя называет себя динозавром.
Каждое утро он начинает с 45-минутной зарядки. Методика Поповича - спать на твердом, правильно дышать, а после употребления водки пить очень много молока.
Все это, вкупе с многолетним опытом спортсмена и невероятной удачей, сохранило ему жизнь.
Вторая жена Поповича не летает на МИГах.
Зато готовит восхитительный борщ с чесночными пампушками.
Марина тоже вышла замуж. Новый муж - летчик.
Внуки - Поповичи.
Марина Попович: "Приходит ко мне внук - 9 лет, малое такое. Прикладывает руку к виску, как будто честь отдает, и рапортует: "Баба Маня - я прыгнул с парашютом!". Я опешила: "Как прыгнул, с вышки что ли?".А он мне: "Нет, что ты! С самолета!"
Вот такие у меня детки!"