В захвате заложников виновны русские? [ Редагувати ]

Французский философ Андре Глюксманн рассуждает о страданиях чеченцев и возлагает на Россию ответственность за захват заложников в Москве.

Глюксманн один из немногих европейских интеллектуалов, которые не могут смириться с войной в Чечне. Глюксманн приобрел известность в конце 70-х годов, когда он отказался от своих марксистских убеждений и подверг нещадной критике коммунизм советского образца.

Французкому философу была небезразлична судьба России, и он продолжал отслеживать события в этой стране. Глоюксманн приветствовал реформы в России, но когда это государство начало войну в Чечне он был просто шокирован.

Сразу же после начала войны Глюксманн назвал действия российской армии геноцидом чеченского народа, а запад обвинил в лицемерном отведении взгляда
от этой проблемы. В связи с захватом заложников в Москве за комментариями к философу обратился журналист немецкого журнала "DIE WELT" Ханнес Штайн.

DIE WELT: Вы были удивлены захватом 30-ю чеченцами почти тысячи заложников?

Андре Глюксманн: Нет. Более года назад я писал: Чеченцы никакие не бинладеновцы. Если бы они были таковыми, они давно устроили бы катастрофу чернобыльского масштаба, ведь в русском хаосе возможно все.

DIE WELT: Что Вы имеете в виду?

Глюксманн: В России проживает более ста тысяч чеченцев, каждый из которых связан с одной из деревень в Чечне, где происходят чудовищные вещи. Мы, Европейцы, должны ежедневно благодарить чеченцев за то, что они не устроили газовой атаки в метро или смертью камикадзе не взорвали какой-нибудь склад с горючим или химикатами или не атаковали атомную электростанцию. 

DIE WELT: А россияне?

Глюксманн: Они тоже должны быть благодарны. Но чеченцы именно потому и находятся в такой тяжелой ситуации, что они не бинладеновцы.

DIE WELT: Почему?

Глюксманн: Две недели назад газета "Newsweek" опубликовала репортаж, в котором описывается, как ведет себя российская армия в Чечне. Русские солдаты связывают мужчин, женщин и детей вместе - 20 или более - и взрывают их. Они насилуют женщин и мужчин, привселюдно, на глазах у всей деревни. Это самое страшное, что твориться сегодня в мире.

DIE WELT: Самое страшное?

Глюксманн: Да. И все молчат. Герхард Шредер сказал для протокола, что у него на чеченскую проблему "дифференцированный взгляд". А после 11-го сентября нас стали заверять в том, что в Афганистане вместе с людьми бин-Ладена действует сильный отряд чеченцев.

DIE WELT: По-вашему, это неправда?

Глюксманн: Нет! На протяжении всей афганской войны, там не было найдено ни одного чеченца. Если бы таковые были найдены, то они бы находились сейчас вместе с аль-каидовцами на базе Гвантанамо.

DIE WELT: О чем это свидетельствует?

Глюксманн: Чеченцев убили дважды: в первый раз, когда умалчивали их трагическую судьбу, а во второй, когда начали распространять явную ложь о них. Именно второе стало для них моральной смертью. Это люди, которые сходят с ума не от религиозного фанатизма, а от боли. Когда теряешь жену, мать или детей при таких страшных обстоятельствах, можно просто сойти с ума. То, что происходит сегодня в Москве - это предупреждение. Чеченцы могли бы пойти и на более опасные меры.

DIE WELT: А на чем Вы настаиваете? Путин должен придти к миру. Все мы должны знать, что чеченцы сегодня пребывают в апокалиптическом положении, а потому способны на все. До сих пор жить в Москве было спокойнее, чем в Тель-Авиве, но все может измениться.

DIE WELT: Но этот конфликт уже совсем не нов...

Глюксманн: Чеченцы борются уже более 300 лет. Однажды, еще в царские времена, российская армия окружила одну чеченскую деревню. Женщины танцевали вплоть до того момента, когда русские схватили их и погрузили на корабль, который должен был доставить их в тюрьму. Но когда корабль плыл по реке, женщины напали на охранников и сбросили их в реку. Такие же женщины сегодня среди тех, кто захватил концертный зал в Москве.

DIE WELT: Так что же, есть россиянам чего бояться?

Чеченцев всего около 700 тысяч, а русских 150миллионов. Если Чечня станет независимой, то России ничто не будет угрожать. 

DIE WELT: Кем являются для Вас люди, захватившие заложников в Москве: террористами, боевиками или борцами за свободу?

Глюксманн: Каждый может называть их, как ему будет угодно. Они загнаны в апокалиптический угол. Они потеряли все. Они знают, что если мир будет продолжать молчать, то все они погибнут, даже дети. У них нет выбора.

DIE WELT: Такими же аргументами оправдываются террористические акты в Палестине.

Глюксманн: Ничего общего! Вы должны знать: за два года погибло около десяти тысяч российских солдат и около восьмидесяти тысяч чеченцев. Положение палестинцев не сказочное, но это совершенно иное измерение: десятая часть чеченского народа истреблена. Эта война превратилась в самый настоящий геноцид.

DIE WELT: Откуда Вам об этом известно?

Глюксманн: Я был там два года назад и слышал о том, что происходит на самом деле. Единственным российским солдатом, которому пришлось отвечать перед судом, был полковник Булганов. Он изнасиловал и задушил 18-летнюю девушку. Но до сих пор ему не был вынесен приговор.

DIE WELT: Если, не дай Бог, в Москве начнется кровопролитие, на кого бы Вы возложили ответственность за это.

Глюксманн: Кто начал насилие в Чечне? Кто виновен, когда 150-милионный народ направляет целую армию против 700-тысячного народа. Но это не вопрос вины. Это вопрос реализма: это последнее предупреждение. Сейчас должен быть установлен мир. Сделать это может только сильнейший. И этот сильнейший - Путин.