Почем жизнь украинца? [ Редагувати ]
Жители маленьких сел, в отличие от горожан, любят точность, особенно в том, что касается расстояний. "Триста семьдесят два километра
", - так ответит вам любой житель села Турковичи на вопрос "А далеко ли до Киева?", причем с нажимом на последнюю двойку, так, как будто бы именно эти два километра придают вес и значение этому селу. Здесь началась история маленького человека на фоне больших катаклизмов. И если бы не эти катаклизмы, то у нее был бы другой финал.Село Турковичи лежит чуть в стороне от трассы. Машины редко сворачивают на проселочную дорогу. Старой брусчатке крепко достается от конских подков да рассохшихся колес. Отсюда часто уезжают, но редко возвращаются. Те, кто помоложе, пускаются искать счастья в других краях, дальних и не очень. Удел тех, кто постарше, - ждать их возвращения.
Федор и Зоя Фурманюк никого не ждут. Пятого ноября 1999 года сельский учитель получил страшное известие - в чешском городе Простеёв его дочь найдена мертвой. Обстоятельства смерти весьма загадочны. В пустующем магазине, переоборудованном под квартиру, полицейские обнаружили два тела - украинцев Андрея Чопика и Мирославы Фурманюк. После недолгого разбирательства чешская полиция решила, что молодые
люди отравились газом.Федор Фурманюк, сельский учитель
: "Была у его дочери мечта - стать модельером одежды. И весной девяносто девятого Мирослава считала - ей повезло. Ну как же, она - учащаяся швейного профтехучилища, и еще сорок три девушки получили предложение пройти стажировку в Чехии. Швейная промышленность на Волыни в то время напоминала безнадежно больного в реанимации, так что о работе по специальности и речи быть не могло. А мечта стать когда-нибудь модельером казалась просто блажью. Нужно было искать работу, нужно было выживать. Но вдруг улыбка Фортуны. Работа в Чехии. Зарплата 150-200 долларов в месяц. Новые технологии. И, главное, опыт. Фирма "Укрконтракт" предоставила девушкам рабочую визу. Легальная работа за границей - то, о чем мечтают сотни тысяч украинцев".Ярослав Трач
: "Є вже люди, якi два-три роки знаходяться в Чехiї, але за таких людей наша фiрма вiдповiдальнiсть не несе як непотрiбна для офiцiйного оформлення подальшого перебування таких людей в Чехiї. Це питання вони вирiшують безпосередньо зi своїм роботодавцем."Агент - поставщик рабочей силы, если он действует нелегально, может получать за "каждую рабочую единицу" до четырехсот долларов. Как правило, торговец живым товаром обосновывается в Чехии и работает с двумя-тремя частными предпринимателями. Так - безопаснее. Чем больше людей осведомлены о его деятельности, тем более вероятность стать объектом интереса для чешской полиции. Или украинского рэкета. Последнее - гораздо опаснее, поскольку эти темные личности ставят агента-нелегала перед альтернативой - кошелек или жизнь. И эту торговлю людьми невозможно контролировать. Те, кто пересекают границу по туристической визе, срок которой заканчивается через две недели, заранее готовы, что им придется выложить долларов двести дотошному пограничнику, если он слишком пристально будет всматриваться в паспорт. В качестве штрафа. Золотые горы, которые сулят агенты, оказываются в лучшем случае пригоршней долларов.
Но даже если фирма по найму действует вполне законно, она не может гарантировать, что работодатель окажется хозяином своего слова.
Ярослав Трач
: "Ми пропонуємо ту зарплатню, яку пропонує наш чеський партнер. Вони як учнi першi два-три мiсяцi зарплатню, яка дорiвнює еквiваленту ста п'ятдесяти доларiв, вiд ста п'ятдесяти до двохсот".Мирослава никогда не расскажет, какой была ее фабричная жизнь. Остались только письма.
"
А пам'ятаю, як Пащук казав, обiцяв, що два мiсяцi пройде i будемо мати 200-150 доларiв чистими - байки. Такого свята тут не буде. Встаю о четвертiй тридцять. Робочiй день триває до сiмнадцяти десяти або до вiсiмнадцяти тридцяти, це бiльше 13 годин. Водночас я знаю, що отримаю двi тисячi крон - це максимум сiмдесят доларiв. Тут пропонували йти пiсля роботи на фабрицi, в бордель, пiдзаробляти. За одну годину - 3000 крон. Я вiдмовилась".Федор Фурманюк
:Из письма Мирославы Фурманюк:
"
Нам не вiддали закордонних паспортiв, як забрали, так i не вiддали, щоб не повтiкали додому. З нашого приїзду вже втекло шiсть дiвчат."До того, как Чехия ввела визовый режим, украинские гастарбайтеры, если они работали легально, получали паспорта иностранца. Девушки на фабрике в Простееве - в том числе. А свои украинские документы они оставили коменданту общежития, в залог, чтобы, значит, ничего в комнатах не пропало.
Двадцатого октября девяносто девятого Федор Фурманюк приехал в Простеёв на день рождения дочери. Сельский учитель отправлялся туда с одной мыслью - забрать девушку домой, в Турковичи. Но передумал. Потому что знал - дома для Мирославы нет работы. Вскоре ему снова пришлось ехать в Простеев.
"
Попереднiй лист мiй, я так зрозумiла, ви не отримали. Я там писала, щоб ти, тату, скорiш їхав в Чехiю, щоб знайти кращу роботу, але тепер я вагаюсь: я так хочу додому, але в кишенi я не маю навiть двiстi доларiв."Молодой человек, в квартире которого нашли Мирославу, имел возможность заниматься частным предпринимательством. К ноябрю девяносто девятого он уже несколько лет прожил в Чехии. И, говорят, обещал Мирославе работу. Но - странное дело - среди вещей погибшего так и не оказалось денег. Их просто не нашли нигде.
Между днем рождения и днем смерти - полмесяца. Как эти дни провела Мирослава Фурманюк. С кем встречалась. Что ей обещал Андрей Чопик. Если смерть в Простееве - это несчастный случай, то это уже не имеет значения. А если все-таки нет? И в том, и в другом случае на эти вопросы уже не ответит никто и никогда.
Автор в кадре: "Но есть человек, который до последнего дня был рядом с Мирославой. Ее близкая подруга. Именно ей Мирослава сказала "Я скоро вернусь" и больше не вернулась никогда. Отчасти мечта этой девушки сбылась: теперь она живет в большом городе, за пятьдесят километров отсюда"
.Мы долго колесили по ночному городу, пока нашли нужную улицу и дом. Долго просили хозяйку поговорить с нами. Но она наотрез отказалась давать интервью. "Все, что писала Мирослава, это правда. Но я не хочу. чтобы со мной произошло то, что с ней
", - твердила девушка. Страх был в ее глазах. Страх был настолько силен, что, казалось, он выгонял вон из квартиры, выталкивал на улицу, под мокрые косы дождя. Страх перед нераскрытой загадкой смерти подруги, вот уже два года сжигающий неокрепшую душу. "А вы бы не испугались?" - звучали спустя много часов у меня в ушах слова девушки. Страх делает человека покорным судьбе и злой воле и съедает, как ржавчина, непрочный стрежень души. Тот, кто смертельно испуган однажды, навсегда отравлен ядом бездействия. Но все это - красивые слова. И кто знает, как бы повел себя их автор, если бы чужая смерть, проходя мимо, посмотрела бы ему в лицо. Холодным, как осенний дождь, взглядом. Миллионы людей разделены стенами страха, и где-то в образовавшихся ячейках затерялась правда о смерти Мирославы Фурманюк."
Здрастуйте, дорогi мої тато i мамо! Пише вам Мирослава. Отримала вiд вас листа, якому дуже-дуже рада. Дуже скучаю додому, як кажуть, кругом добре, а вдома найкраще. Але я не можу заспокоїтись, чому у нас в Українi, не так добре, як тут? Чому?"
